"Даниил Федорович Краминов. Дорога через ночь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Конечно, он здорово раздался с тех пор! И волосы, сильно поседевшие уже
тогда, теперь даже пожелтели, точно пропитались никотином.
Но я же видел, как Стажинский упал там, на мосту в Арденнах. И все
другие видели. Ни тогда, ни после никто не сомневался в его смерти.
Кто же этот человек с клеймом Стажинского и так похожий на него?
Брат-близнец, имевший несчастье также попасть в руки "носителей нового
порядка"? Двойник? Или... Или - ведь бывают же чудеса! - сам Казимир,
спасшийся от смерти? В самом деле, почему бы и не так? Ведь чудо - только
необычное и благоприятное стечение обстоятельств, о которых часто даже не
знают. А мы действительно ничего не знали, что произошло на том мосту
после того, как скатились с насыпи.
Все еще сомневаясь, я поднялся и негромко позвал:
- Стажинский! Казимир!
Вошедший повернулся в мою сторону и скользнул неузнающим взглядом. Не
найдя знакомого, он задержал глаза на мне, вскинул голову и стал
рассматривать так пристально, будто надеялся увидеть за моей спиной того,
кто окликнул его. Я сделал пару шагов вперед. Если бы я встретил этого
"воскресшего из мертвых" в Москве или Варшаве, наверное, бросился бы
обнимать его. Но встреча произошла в Нью-Йорке, а это не только удивляло и
радовало, но и настораживало.
- Казимир, вы не узнаете меня?
Стажинский осмотрел меня с головы до ног, прищурив глаза и вытянув
голову, и отрицательно покачал головой.
- Я Забродов. Костя Забродов. Помните Бельцен, побег в Голландию,
Арденны?
Он подошел вплотную, встряхнул мою руку и, не выпуская ее, стал
всматриваться. Время честно и не без успеха потрудилось над моей
внешностью. Костлявого, узкоплечего парня с лицом, на котором, по
уверениям моих тогдашних друзей, не было "ничего, кроме большого носа",
оно превратило в солидного мужчину, пересыпало несмываемым пеплом волосы и
прошлось когтистой рукой по располневшему лицу. Наверное, Стажинский нашел
все-таки что-то знакомое, потому что еще сильнее стиснул и встряхнул руку.
- Помню... Вы всегда держались рядом с Уструговым.
- Верно, верно. С Георгием Уструговым мы часто были вместе. Помните,
Дюмани, командующий бельгийскими партизанами, называл нас даже сиамскими
близнецами?
- Помню... Но мы, Валлон, Прохазка, Хорьков, Шарль, Мадлен и особенно
Аннета, - вы, конечно, помните всех - не соглашались с этим. Уж очень не
походили вы друг на друга... Устругов - сильный, прямодушный и упрямый
здоровяк. Вы - по фигуре почти вполовину его, но быстрый в движениях и
словах, скрытный и хитрый. На уструговском лице отражалось все, что думал
или чувствовал он. Вы же почти всегда как бы скрывались под маской. Маска,
правда, менялась, но не открывала того, что под ней.
- Не очень-то высокого мнения были вы обо мне...
- Наоборот, совсем наоборот.
Стажинский погладил меня по рукаву.
- Мы называли вас "уструговской тенью", - вспомнил он с непонятной
мне улыбкой.
- Тенью? Уструговской тенью?
Поляк утвердительно наклонил голову, но, видимо услышав в моем тоне