"Джудит Крэнц. Школа обольщения " - читать интересную книгу автора

не выходили у нее из головы. До того случая в танцклассе Ханни была
несчастна, но дружелюбна. Словосочетание "бедная родственница" сделало ее
тяжелой и угрюмой, и виноватое выражение не сходило с ее лица. Она могла бы
завести дружбу с кем-нибудь из кузин, если бы чувствовала себя с ними более
раскованно, ведь они ни в коей мере не были злы или неприступны - в конце
концов, Ханни все-таки принадлежала к Уинтропам. Но воспоминание о том
ужасном дне в танцклассе приводило ее к убеждению, что за всякой улыбкой
скрыто презрение, за каждой репликой таится снисхождение и что все отреклись
бы от нее, если бы могли. Ее отчужденность вынуждала даже лучших из кузин
относиться к ней равнодушно, а их равнодушие убеждало Ханни в правоте ее
подозрений.
Ханни возненавидела своих рачительных тетушек и многочисленных кузин за
то, что они вели себя так, словно никогда и не думали о деньгах. Она-то
лучше знала жизнь. Ей было известно, что деньги - это единственное, что
имеет значение. Она возненавидела отца за то, что он мало зарабатывает, что
работает на скучной работе только потому, что у него таким образом остается
время для исследований, которые, похоже, были для него намного важнее, чем
собственная дочь. Она возненавидела Анну за то, что та любила ее, но ничем
не могла помочь. Ханни возненавидела все, кроме мысли о деньгах, мечты о
том, чтобы иметь много денег. И много еды...
Джозия Уинтроп вел с Ханни суровые беседы о ее отношении к еде. Он
прочел дочери несколько строгих, содержательных лекций о жировых клетках, о
химических процессах в теле и о сбалансированном питании. Он уверял, что все
дело в соответствующей диете, что ни у кого в их семье не было
предрасположенности к полноте, и велел Анне прекратить печь пирожки. Но, как
только он уходил в госпиталь или лабораторию, Ханни и Анна тут же
выбрасывали его наставления из головы. К двенадцати годам Ханни весила
семьдесят килограммов.
Летом, перед тем как Ханни исполнилось двенадцать, в одно из
воскресений во Фремингэм приехала тетя Корнелия, которую Джозия Уинтроп
любил больше других членов семьи.
- Джо, тебе нужно что-то делать с Ханни.
- Корни, уверяю тебя, я много раз говорил с ней о ее весе, и в этом
доме у девочки нет возможности есть пищу, от которой поправляются. Должно
быть, она угощается у подруг. Если ты помнишь, мои родители были
ширококостыми, и Ханни похудеет, как только достигнет подросткового
возраста. Года через два, может быть, через три она обретет положенный вес.
В роду Уинтропов никогда не было толстяков. А рост у нее такой, какой и
должен быть у всех Уинтропов, с этим все в порядке.
- Джо! Для выдающегося человека ты иногда бываешь невероятно глуп. Я
говорю не о весе Ханни, хотя, бог свидетель, с этим тоже что-то нужно
делать. К тому же она узкокостая, а не ширококостая, как ты мог бы заметить,
если бы взглянул на нее хоть вполглаза. Я говорю о том, что она взрослеет.
Она ведь никому не нужна. Ты настолько поглощен своей проклятой работой, что
не замечаешь, как несчастен твой ребенок. Разве ты не видишь, что у нее даже
нет друзей, которые могли бы угощать ее, тем более едой, от которой она
толстеет? Она даже не знает тех, кого должна знать обязательно, - она едва
принадлежит к своей семье. И, видит бог, занятия у мистера де Фистера стали
для нее трагедией. Джо, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, поэтому
не пытайся так покорно смотреть на меня. А если не понимаешь, тем более