"Иосиф Игнатий Крашевский. Гетманские грехи" - читать интересную книгу автора

- Но ты не мог знать его так, как я, - прервала мать, - ты не мог
знать этого мученика и святого человека. Теперь моя очередь принять на
себя завещанное им и работать...
- Прошу извинения, матушка, - сказал юноша, целуя руку матери, -
очередь не за тобой, а за мной. Вы оба несли тяжесть, которой я даже не
чувствовал и даже не понимал, что она лежит на ваших плечах.
- Слушай меня и не прерывай, - повелительно сказала мать... - От
бремени никто не избавлен, нам надо только справедливо поделиться между
собой. У тебя тоже будут свои заботы... Я - твоя мать и опекунша, и я
должна подумать о твоей судьбе...
Ты говорил мне о ксендзе Конарском и о князе канцлере; не следует
отказываться от предложения; ты должен скоро вернуться в Варшаву, завязать
знакомства, и все силы употребить на то, чтобы подняться как можно выше.
- У меня нет честолюбия, - возразил Теодор.
- Ты должен иметь его, если не для себя, то для меня, - живо
подхватила мать. - Моя семья отшатнулась от меня, отец от меня отрекся
(тут рыдания прервали ее речь); и я хочу, чтобы ты собственными силами
поднялся так высоко, чтоб и меня поднять вместе с собой...
Я вымолю у Бога успех; у тебя есть способности, тебе нужна только
воля, какую я хотела бы вдохнуть в тебя. Ты будешь работать не для себя, а
для меня - и выведешь меня из этой бездны отвержения.
Она встала и закончила тоном все возрастающего воодушевления.
- Это была воля покойного, а также и моя, и теперь это должно быть
твоим предназначением...
- Ах, дорогая моя матушка, - ломая руки, отвечал юноша, - ты
возлагаешь на мои плечи тяжелое бремя, хотя и не то, которое я себе сам
выбрал. Но там я знал, что справлюсь, а здесь - я не в силах один снести
его...
Где же силы? Где оружие? Рядом с людьми, которые вырастают в силе и
влиянии, я чувствую себя маленьким и слабым. То, чего ты от меня желаешь,
требует не только талантов, но и силы духа и железной воли, которой у меня
мало.
- Любовь ко мне даст тебе ее, - воскликнула мать.
Теодор почти в испуге склонил голову.
- Это выше моих сил, матушка, - отвечал он. - В продолжение всех этих
лет, которые я провел в Варшаве, я, хотя и находился в стенах монастыря,
куда меня приняли неизвестно по чьей милости...
- Милости? - прервала мать. - Да это вовсе не была милость; видели
твои способности и оценили их!
- Во время моего пребывания в нем, - продолжал Теодор, - хотя я и был
вдали от света, который является ареной для честолюбивых, я все же немало
разных вещей наслушался о нем, а иной раз передо мной вдруг поднимался
уголок занавеси, закрывавшей сцену; я уже знаю о нем кое-что, знаю, какими
способами и усилиями люди добиваются власти и значения... Теми путями,
которыми взбираются в гору, ты сама не позволила бы идти своему сыну.
Величие это покупается дорогой ценой...
- Ты ошибаешься, - прервала его егермейстерша, - путь к вершине славы
не один. Тот, который ты видел и который показался тебе омерзительным,
ведет в гору тех, что потом скатываются с нее в бездну...
Рано или поздно презрение людей свергнет их оттуда... Но есть другой