"Иосиф Игнатий Крашевский. Гетманские грехи" - читать интересную книгу автора

путь - путь труда и применения своих способностей, и этим можно всего
добиться.
- У нас? Теперь? - возразил Теодор.
Мать, услышав этот вопрос, так вся и насторожилась.
- Дитя мое, - воскликнула она, - чего же ты там насмотрелся? Где
видел зло?
- Если бы я закрыл глаза, то и тогда увидел бы его, - отвечал Теодор.
- Достаточно мне было послушать моего учителя, который особенно благоволил
ко мне, ксендза Конарского...
- Но именно этот твой учитель, - возразила мать, - принадлежит к
числу тех, которые несут лекарство против зла.
- Но еще не могли найти его, - сказал Тодя. - Зло росло слишком долго
и слишком глубокие пустило корни; люди питались им и отравились. Все стало
продажным, загрязнилось и испортилось...
- Но именно там, где так много зла, и является большая потребность в
исправлении его, честный человек имеет огромную цену, - сказала
егермейстерша. - К сожалению, я знаю этот свет лучше тебя.
Испорченность дошла там до крайности; но уже пробуждается стремление
к чему-то лучшему. Конарский рекомендовал тебя Чарторыйским - иди же, иди!
Теодор молчал.
- Дорогая матушка, у нас еще будет время поговорить об этом, -
проговорил он наконец, - а теперь не пойти ли тебе отдохнуть?
- Мне? Отдохнуть? - со страдальческой улыбкой отвечала она. - Иди ты,
если тебе нужен отдых, а я отдохну только тогда, когда истощатся все силы
и я упаду от усталости - тогда и отдохну, а теперь...
Она пожала плечами и села на лавку. Теодор задумался о том, о чем они
сейчас говорили.
- Разве ты хотела бы, - сказал он, подумав, - чтобы я оставил тебя
здесь одну со всеми заботами и хлопотами бедного маленького хозяйства?
- А что же иное я могу делать? - спросила егермейстерша.
- Но уж, наверное, не это, - сказа Теодор. - Покойный отец не
позволял тебе заниматься этим; и я не позволю...
- Я - твоя мать, - сказала Беата. - У меня есть своя воля, и я не
позволю тебе противиться ей. И притом должна тебе сказать, что из великой
любви ко мне ты рассуждаешь неправильно. Это жалкое хозяйство оторвет меня
от моего горя, направит мысли мои на другое, утомит меня, и это уже будет
для меня благодеянием.
Я не позволю тебе закопать себя в деревне, в этом убогом Борке.
Теодор подумал немного.
- Ну, так послушай же и ты меня, - сказал он, - может быть, и я не
всегда рассуждаю неправильно. Может быть, нам удастся согласовать твои
требования с моими опасениями за тебя...
- Каким же образом?
- Послушай, - сказал Теодор. - Отец имел что-то против гетмана...
Он взглянул на мать, которая сжала губы, и лицо ее приняло суровое
выражение.
- Гетман сохранил расположение к отцу. И, наверное, охотно возьмет
меня к себе на службу. Из Белостока я смогу хоть каждый день приезжать к
моей дорогой матушке и таким образом, работая для будущего, буду
заботиться и о тебе.