"Петр Краснов. От Двуглавого Орла к красному знамени. Кн. 1" - читать интересную книгу автора

- У вас у кого брюхо толстое, тот и капиталист, - вдруг выкрикнул он, -
а я кто же, по-вашему?
- Буржуй, - презрительно сказал, сплевывая семечки, солдат со злыми
серыми глазами.
- Почему? Это доказать надо, - сказал Арцханов.
- Чего там доказывать. По платью видать и так.
- Ничего не видно. Я, товарищи, на фабрике служу. Я такой же
пролетарий, как и вы. Я так же, как и вы, нахожусь в зависимости от
капитала. Вот вы меня, товарищи, вышвырнуть хотели. А я выборный от союза
рабочих, я везу важные постановления, рабочие меня ожидают, а вы -
вышвырнуть!
- Завел шарманку, - сказал злобный солдат. - Ты мандат покажи.
- Не говорите мне ты, я вам вы говорю.
- А я тебе - ты.
- Оставьте его, Михаил Иванович, - шептала болезненная дама, - умоляю
вас.
Но Арцханова остановить было нелегко. Он весь кипел возмущением.
- А по какому праву? - воскликнул он.
- А по такому, что ты буржуй.
- Что же, буржуи не люди, что ли? - воскликнул Арцханов.
- Известно, не люди, - раздались голоса в разных концах вагона.
- Да чего, товарищи, с ними говорите, пора их вышвыривать, - крикнул
кто-то из толпы.
- Уйдем, уйдем, Ника, - молила Оля Полежаева, кладя свою руку на руку
брата. - Ведь это ужасно.
- Ничего, ничего, милая Оля, - все образуется. Это только их maniere de
parler (* - Способ выражаться) - ничего они с нами не сделают.
В разговор вмешался молодой красивый солдат с клоком волос, выбившимся
из-под папахи.
- Пусть едут, - покровительственно сказал он. - В пути мы разберем, кто
едет по своим делам и кто отправляется, чтобы пить народную кровь, кто
пособник Корнилова и Каледина и хочет отнимать землю у крестьянина и в угоду
капиталистам продолжать убийственную войну.
- Правильно, товарищ, - сказал злобный солдат. - И уже ежели кто только
подлинный буржуй окажется, своими руками задушу его!
- Да за что? - сказал Каппельбаум. Солдат повернул к нему озлобленное
лицо.
- За что? - сплюнул он. - За гнет, за обман... Мало кровушки нашей
крестьянской попили! Мало держали народ в темноте. Нет! Довольно нам гнета
царизма, свергли мы Николашку, и больше никто издеваться над нами не будет.
Мы сумеем своими солдатскими руками отстоять революцию.
Столько злобы и ненависти было и в словах его, и в голосе, и особенно в
выражении его лица, ненавидящего до боли, до самозабвения, что в вагоне
притихли.
- А вы, товарищ, воевали? - вдруг спросила маленькая старушка в платке,
опять-таки ловко протиснувшись и страшно стесняя, чуть не на колени садясь к
Оле Полежаевой, обращаясь угодливо к молодому рослому солдату с гвардейскими
петлицами на шинели.
- Воевал, - неохотно отвечал тот.
- Где же?