"Милош В.Кратохвил. Европа кружилась в вальсе (первый роман) " - читать интересную книгу автора

обрушатся на него одного! Коль скоро Бюлов заварил из-за своей халатности
всю эту кашу, так пускай теперь и выгораживает его!
Эта парламентская говорильня проголосовала, видите ли, за кляп для
него! В благодарность за его инициативность, за его добрую волю! Сперва
Вильгельм чувствует себя жестоко оскорбленным, задетым в своем величии,
потом начинает кочевряжиться, прикидывает, не заболеть ли ему, не слечь
ли... А затем он уже только дуется да облегчает с помощью сильных выражений
душу в узком кругу.
В конце концов он избавляется от депрессии за работой. Не показывать же
всем своим видом, будто наглость подданных способна хоть сколько-нибудь его
задеть! Государственный муж отвечает делами на благо отечества!
Уже на следующей неделе он направляет адмиралтейству военно-морского
флота проект новых уставных правил, который он за это время обдумал и
детально разработал.
"Церемония возглашения "Ура!" должна быть, согласно решению Его
Величества, унифицирована. По команде "Тройное ура Его Величеству!" на
мачтах должны быть подняты флаги; одновременно моряки снимают правую руку с
поручня и прикладывают ее к околышам фуражек. После первого "ура!"
приветственные флаги будут спущены, "ура" надлежит повторить, одновременно
фуражки должны быть моментально подняты в вытянутой правой руке под углом в
45°; как только второе "ура" смолкнет, фуражки следует обхватить согнутой в
локте рукой и держать на близком расстоянии от середины груди. При третьем
"ура" фуражки быстрым движением должны быть надеты на голову, после чего
правая рука снова займет свое место на поручне..."

3. ИЗ ПИСЬМА ГОФМАРШАЛА ДВОРА

"Затем в замке Фюрстенберг состоялся прощальный вечер по случаю отъезда
Его Величества в Киль, где кайзер намеревается присутствовать на церемонии
принятия военной присяги матросами-новобранцами. Общество было
ослепительное: дамы в богатых вечерних туалетах, господа в черных и зеленых
фраках. Эта необычайно блистательная и элегантная публика собралась после
ужина в великолепном дворцовом зале, а в это время на лестнице играл
оркестр. Внезапно появился граф Гюльсен-Геслер в костюме балерины (такое он
проделывал уже не раз) и принялся танцевать. Всех присутствующих это
чрезвычайно занимало, поскольку граф танцевал превосходно, его движения были
исполнены грации и женской томности, что производило исключительно приятное
впечатление. Право, в этом что-то было - видеть, как глава военного
ведомства его величества исполняет балетные па, одетый в женский костюм.
Окончив танец, граф удалился на примыкающую к залу галерею, чтобы
отдышаться. Я стоял в четырех шагах от выхода, когда услышал глухой звук
падения. Я тотчас поспешил на галерею и увидел, что граф лежит на полу,
упершись головой в стену. Он был мертв.
На следующий день его останки были выставлены в часовне гвардейских
казарм - этого добился полк, где начинал свою службу покойный. На простом
армейском катафалке в открытом гробу он лежал в парадной униформе конной
гвардии из личной охраны императора; в кирасе, на серебристой поверхности
которой мерцали отблески погребальных свеч; в лаковых рейтарских сапогах, в
белоснежных блестящих перчатках с высокими манжетами; сбоку сабля - воин,
муж..."