"Милош В.Кратохвил. Европа в окопах (второй роман) " - читать интересную книгу автора

- Все это вместе взятое еще ничего не значит. Речь о другом:
погребальные обряды в существующем до сих пор виде просто бесчеловечны, это
жестокое, мучительное издевательство над близкими покойного. Разумеется,
если они его любили. Только представь себе: выставленный на обозрение труп,
церемония в кладбищенской часовне, речи и отпевание, окропление гроба - ну
разве ж это не гвозди, вбиваемые в сердца близких? И каждый саднящий удар им
внушает: поймите, он умер, умер! Вы оставите его здесь, в земле, и уйдете, и
его с вами больше не будет! Его вообще не будет! Все кончено, кончено!! А
вокруг - толпа соболезнующих, и даже если они совершенно искренне выражают
вам сочувствие, все равно козыряют ножом рану, рану, которая еще так свежа,
так кровоточит... А ведь есть и такие, кто, соблюдая различные формальности,
делают все это лишь по светской обязанности, в данном случае приобретающей
уродливые, совершенно уродливые формы! Да я и сам видел, сам не раз во время
таких обрядов наблюдал за действительно близкими покойному людьми,
чувствующими себя покинутыми, до глубины души потрясенными. Я знаю, знаю,
говорят, будто участие "сопереживающих" утешает или даже придает силы. Черта
с два! Только вспомни черную вуаль, которая прилипает к залитым слезами
щекам вдовы или матери, вспомни их горестные причитания, обмороки...
- Что же ты вместо этого предлагаешь?
- Что? Я тебе скажу: там, дома, я бы, пожалуй, не смог ответить на твой
вопрос, но здесь... Может быть, это и естественно, но здесь смерть научила
меня чертовски ценить жизнь. Так вот что бы я предложил... Ты имеешь в виду
мирное время, не так ли? Все чрезвычайно просто (разумеется, если речь идет
о подлинных чувствах): коли уж проявлять их, то только по отношению к живым.
Хочешь подарить цветы? Вложи их в живые руки, а не вплетай в погребальный
венок. К чему все эти идиотские золотые надписи на лентах - скажи доброе
слово человеку, пока он жив, пускай порадуется!
- А что же вместо похорон? Тело куда-то нужно деть!
- Никаких похорон, никакого истязания близких, ничего! Мертвое тело
наидели... - до чего трудно выговаривается! - наиделикатнейше и как можно
быстрее убрать с глаз долой и ликвидировать. Тайно. Тайно, без участия и
ведома тех, кто особенно ранен болью и горечью утраты. Ни к чему усугублять
их муки.
От удивления Габерланд только качал головой:
- То ли я прежде недооценивал тебя, то ли война действительно так тебя
тряхнула...
Но Комарек не дал ему договорить:
- Война! Раз ты говоришь "война", я должен тебе ответить, что при всем
огромном перевесе всяческих мерзопакостей она имеет и одно явное
достоинство, пожалуй - одно-единственное: взмахом руки... взмахом руки
какого-нибудь командира орудия или нажатием указательного пальца на спуск
винтовки одновременно с жизнью ликвидируется и весь похоронный маскарад.
Здесь сразу - труп в землю, а домой придет только листок с печатным
соболезнованием корпусного начальства: "Ваш сын или муж... на поле брани...
примите искреннее соболезнование..." И никто, ни одна вдова не попытается
спрыгнуть в могилу мужа, ничье сердце не надорвется от жалобного пения
тромбона: "Освети последний путь, солнце золотое..." Ничего! Где-то в
неведомой стране, под крестом, без креста, какая разница... просто исчез. А
вы, те, кто остался, вспоминайте о живом. О живом! И делайте, чего не успел
доделать он...