"Милош В.Кратохвил. Европа в окопах (второй роман) " - читать интересную книгу автора

выстрелы. Одним из первых пал не Брехлер, а его конь, самого же капитана
спасло лишь то, что он застрял ногой в стремени и не мог высвободить ее
из-под павшего животного, защитившего его от сербских пуль своим телом.
Короче, полк не добрался даже до края кукурузы, а остатков его хватило лишь
на то, чтобы господина капитана вызвали на штабную комиссию.
Вот что я слышал и вполне этому верю. Потому что такая донкихотская
атака без страха и упрека как раз в духе нашего старого капитана. Я вовсе не
хочу сказать, будто он стар годами, но он чертовски стар из-за эпохи, в
которой мысленно все еще живет и которая живет в нем.
Правда, к нам он уже явился без перевязи и золотой портупеи, а петлицы
со звездочками у него, как и у всех нас, обшиты серым кантом".

2

"Милый дядюшка, сегодня пишу тебе, пожалуй, из страха.
Из страха перед самим собой.
Бояться себя - не правда ли странно? При этом я ничего такого не
предпринимаю и вокруг меня ничего такого не происходит, что могло бы нагнать
на меня страх. Наоборот, в последние дни тут сравнительно спокойно, и вот
именно сегодня, в самый спокойный из вечеров, я решил обо всем тебе
написать. Это будет своего рода "гражданская исповедь".
Прежде всего - чтобы ты представил себе общую картину (дело в том, что,
как выяснится в заключительной части письма, - это важно). Итак: я нахожусь
на выдвинутом вперед наблюдательном пункте, то есть в конце недлинного
окопа, выведенного к нашей главной траншее перпендикулярно, в сторону
неприятельских позиций. Я сменил тут своего предшественника на четыре часа.
Моя задача - смотреть и слушать. Стою я на небольшом возвышении, укрывшись
за низкой насыпью с бетонированным воронкообразным раструбом для наблюдения.
В желобке раструба лежит винтовка, справа на расстоянии вытянутой руки -
полевой телефон, слева - сигнальный пистолет.
Те, напротив, - примерно в двухстах метрах от меня, и еще нас разделяют
два ряда колючей проволоки, протянутой перед нашими и их окопами.
Пространство между нами - его красиво называют "ничейной землей"
(правильней было бы назвать ее "в данный момент ничейной") - ровное и
прекрасно просматриваемое, ибо все, что когда-либо на нем росло, давно
скошено пальбой с обеих сторон. Кроме того, сейчас светит полная луна, на
небе ни тучки, так что любая неожиданность исключена, никакого сюрприза эта
ночь мне преподнести не может. А сверху? Порядочной канонады нынешней ночью
ожидать не приходится. Как видишь, у меня все условия, чтобы без помех
раскрыть перед тобой душу.
Но сперва еще вот что.
Пишу я, будучи обеспокоен смятением, которое в себе обнаружил, и притом
знаю, как ты не переносишь в устной и письменной речи отсутствия логики,
беспорядка в изложении и тому подобных вещей. Тем не менее в последующих
строках тебе, безусловно, придется со всем этим столкнуться. И повторяю:
добавь еще мое неумение выразить мысль...
Ну, хватит вступительных тирад, лучше без перехода - прямо к делу.
Речь пойдет о смерти. В мирное время я часто о ней думал, как любой
человек, не лишенный воображения (а кто его лишен начисто?). Пытался как
можно ближе и с разных сторон с ней познакомиться, постигнуть ее методы и