"Милош В.Кратохвил. Европа в окопах (второй роман) " - читать интересную книгу автора

За что? Доводов, и вполне убедительных, немало! Разве Бетси не читает газет?
А сейчас это говорит ей он, Дональд Гарвей!
Ах, Бетси, Бетси! Как прозрачны твои нежные ушки! Словно лепестки розы.
А пыльца твоих щечек не нуждается в розовой пудре... Быть может, именно
потому, что я хотел бы навек остаться возле тебя, именно поэтому я и должен
идти. Ты меня понимаешь? Пожалуй, я говорю не слишком понятно, но в одном
нет сомнений: барабаны взывают к мужчинам, барабаны взывают к мужчинам!
Слышала ли Бетси барабанный бой, Гарвей так и не узнал - должно быть,
это в порядке вещей, что девушка не проявляет особого восторга, когда ее
милый идет на войну. Да, так оно и есть: я иду не в армию, а на войну.
Как ни странно, тонкое различие в значении этих понятий Гарвей понял до
конца лишь в миг, когда на вещевом складе он дообмундировался и полностью
облачился в военную форму.
"Теперь я в этом по уши", - двусмысленно сказал он себе. Все, что было
ранее - начиная с обращения Китченера и до того момента, когда он влез в
штаны цвета хаки, - вдруг показалось ему своего рода ездой на тобогане. Черт
побери, как, собственно, все произошло? Доводы, которые он приводил любимой
Бетси, оставались в силе и были правдивы - по крайней мере Дональд надеялся,
что правдивы, - не меньше значили и другие доводы, которыми он, честно
говоря, рисовался перед дамой сердца. Но... были ли все эти доводы поистине
решающими? Не было ли наряду с ними и чего-то другого? Что, если ему просто
необходимо было избавиться от того вечного "клиента, который всегда прав"?
Возможно, он захотел наконец иметь правду на своей стороне и в таком
расположении духа ухватился за ту, которая первой попалась под руку. Притом
Гарвей вовсе не перестал любить свою профессию, разумеется, в том виде, в
каком он сам ее представлял, - его мечтой было обрести самостоятельность, на
первых порах снять где-нибудь небольшой бар, а потом и купить его. Он знал
несколько подходящих заведений, два-три из них мог бы описать с закрытыми
глазами. Бетси заботилась бы о кухне... А не приблизит ли он свою мечту,
если вернется с войны, увенчанный славой победоносного воина? Иного
возвращения он не мог себе представить, а в том, что это само собой
обеспечило бы ему определенные преимущества и права, сомневаться не
приходилось. Нет, поистине он не уверен, думал ли когда-нибудь именно так о
своей военной карьере, но, с другой стороны, подозрительно, до чего хорошо
укладывались в его голове подобные мысли - словно три сорта рюмок на столе,
которые тоже надо загодя приготовить.
- Гарвей в поход собрался, - переиначил он для себя песенку про
Мальбрука, - а направление? Разумеется, в прекрасную Францию, хоть она и
встретила его такими дождями и грязью, что трудно было принять это за
выражение радости.
Но в остальном...
И это "остальное" было гораздо важнее: видно, и правда, с первого же
шага по французской земле счастье взяло его под руку и легко повело через
все, что для других было связано с немалыми затруднениями, измеряющимися
широкой шкалой от простого невезения до выведенного чернильным карандашом
имени на деревянном кресте.
Так, например, прошло невероятно много времени, пока китченеровский
полк, в котором служил Гарвей, вообще попал на фронт. А когда наконец он
туда попал - на франко-бельгийскую границу, - это оказался участок, где день
за днем, неделя за неделей ничего не происходило. Разумеется, такое "ничего"