"Михаил Кравцов. Статьи о книге "Зохар" (иудаизм)" - читать интересную книгу автора

современных цивилизаций Запада, осуществились на два века позже времени
появления Зохара. Создается впечатление, что мистический подъем, который
переживал мир в XIII-XIV веках, носил совсем иной характер, чем те
глобальные вспышки религиозного пробуждения, которые происходили в прошлом.
И действительно, этот подъем не имел какого-либо переломного значения, не
являлся началом принципиально нового религиозного творчества - скорее
напротив, он был логическим завершением, конечным итогом последовательного
развития монотеистических религий. Голоса культур здесь звучали в унисон, и
все религии - как еврейская, так и нееврейские - заканчивали построение
своих монументальных догматических систем.
Каждую из религий ожидала в дальнейшем своя собственная судьба -
наступали века бурного развития секуляризованного мышления, оскудения
творческого импульса внутри религиозных традиций, окостенения обрядового и
догматического бытия ортодоксий.
Для иудаизма мистический подъем в конце средневековья оказался прологом
к мистическому подъему XVI-XVIII веков, религиозное творчество испанских
евреев несло в себе зародыш грядущего творчества евреев Палестины, Турции,
Италии и Польши. Это произошло благодаря тому, что в руках евреев оказалась
книга Зохар.
Возникает ощущение, что еврейская религия впервые со времени разделения
Исраэля на два государства и отпадения десяти колен, не теряла, а
приобретала, не сеяла, а собирала урожай.
Иудаизм по праву может считаться мировой религией вовсе не потому, что
он, подобно христианству и исламу, подчинил своему влиянию полмира. Это
национальная религия не самого многочисленного на земле народа. И если
возникает мысль о глобальной роли иудаизма в истории человечества, то лишь
из-за широты и глубины влияния, которое религия евреев оказывала и в том или
ином виде продолжает оказывать на духовную культуру других народов.
Еврейская религия возникла в момент дарования Торы на Синае как явное
открытие Беспредельного, как максимально доступное для человека
прикосновение к Божественному. То, чего удостоились тогда смертные существа,
было овеяно дыханием Единого и Единственного, выходило за рамки опыта и
времени, обладало нерасчленимой полнотой смысла. И подобно тому, как в
момент Откровения исчезло время, точно так же исчезло деление на внешнее и
внутреннее, - любое слово, любая буква, всякая подробность и мельчайшая
деталь Откровения несли в себе ровно столько глубины, сколько было во всем
Откровении в целом. Все, что случилось потом - и что однозначно
интерпретируется как грех, подобный греху первого Адама, - было утратой этой
полноты смыслов, разворачиванием процесса ограничения конкретной Истины,
вычленением частных смыслов и овладением ими. Это вхождение в мир смысловых
абстракций - имеющее форму полнокровной и драматической исторической судьбы
- неминуемо породило разделение на внутреннее и внешнее, свое и чужое. То,
что было общим и цельным стало частным и фрагментарным, а оттенки единого
смысла, преобразованные во внешнее, обернулись могучим импульсом для
нееврейского мира. Как мы видели, это преобразование было многоступенчатым,
и каждый раз оно оборачивалось для еврейского народа изгнанием и трагедией.
Не вызывает сомнения, что такое развитие религиозного сознания еврейства -
это получивший образ истории диалог между Вышним и нижним; и чем углубленнее
и сердечнее фраза, которая должна быть произнесена, тем мучительнее
приходится собираться с мыслями, тем длительнее и беспросветнее отторжение