"Михаил Кравцов. Статьи о книге "Зохар" (иудаизм)" - читать интересную книгу автора

Разумеется, Зохар не является окончательным Ответом и последним
откровением, поскольку остаются потерянными те смыслы, которые скрылись во
тьме вместе с угнанными в плен коленами Исраэля. Но этой книгой был сделан
первый порыв в сторону окончательного Ответа - и сияние, которое отбрасывает
Зохар в темноту, возникшую и бесконечно сгущающуюся перед произнесением
человеком своей последней и решительной фразы, указывает на уже обретенный
путь и светит тем, кто пока не потерял упования и веры.


РАБИ ШИМОН В ТАЛМУДЕ И МИДРАШИМ.


С некоторой натяжкой эту статью можно назвать жизнеописанием раби
Шимона бен Йохая, составленным из свидетельств Талмуда и Мидрашим. Но это ни
в коей мере не реконструкция биографии раби Шимона и даже не попытка такой
реконструкции. У статьи более скромные задачи: послужить агадической
иллюстрацией к переводам из Зохара и быть своего рода введением в эти
переводы. Знакомство со свидетельствами Агады позволит читателю не только
уяснить себе некоторые высказывания Зохара, которые без этого остались бы
непонятными. Гораздо важнее то, что знакомство с Агадой даст возможность
читателю воспринять тексты Зохара более выпукло, сопоставляя между собой
параллельные места Агады и Зохара. И, размышляя над этими параллельными
местами, читатель придет к выводу, что рассказы о раби Шимоне в Зохаре - это
ни в коем случае не версия талмудической Агады. Зохар не просто по-иному
излагает известные уже сюжеты. Это, собственно говоря, уже совершенно иные
сюжеты, возникшие в контексте иного, чем Агада, восприятия мира.
Например, в Талмуде и Мидрашим содержится несколько версий рассказа о
бегстве раби Шимона в пещеру. При всем различии этих версий они глубоко
схожи между собой. Это всегда именно рассказ, связное повествование о
событии, где на первый план выступают подробности и детали сюжета. Общий
смысл такого рассказа спрятан внутри тех рассуждений, среди которых рассказ
помещен. Совсем по-иному на подробности действия смотрит Зохар. Для него
сюжет рассказа некий рудимент, трансформированный иногда до неузнаваемости
силой общего преображения мира Агады в лучах Тайны. На первый план
вырывается смысл события, его глубинная страсть, и меняется тон
повествования, совершенно отличный от констатирующего, бесстрастного тона
Агады. Бегство в пещеру раскрывает себя как один из символов изгнания народа
из Святой Земли, удаления Шехины от своего Господина. Тайна Торы прячется в
пещере, а затем выходит оттуда - и это однозначно с изгнанием и избавлением
народа. Рассказ об очищении Тверьи, столь подробный в Агаде, упоминается в
Зохаре лишь между прочим, почти намеком при обсуждении проблем сотворения
человека и объяснении тайн выхода из Египта - аспектов, имеющих мистическое
отношение к существу сакрального очищения и нечистоты.
Две различные способности умственного созерцания должны мы обнаружить в
самих себе, пытаясь достичь адекватного понимания этих источников: Талмуд и
Мидрашим взывают прежде всего к дискурсивному постижению текста (отсюда
выражение Талмуда - приди, послушай!), а Зохар апеллирует сразу к силе
духовной интуиции (и там постоянно говорится: приди, взгляни!).
Есть и иная причина того, почему уместно подобное введение к переводам
из Зохара. Агада из Талмуда и Мидрашим была очень хорошо знакома евреям,