"Джэсмин Крейг. Империя сердца " - читать интересную книгу автораванну и пользоваться мылом лишь дважды, и в обоих случаях это заканчивалось
катастрофой и смертью. - В-ванну, Великолепнейшая Дочь Афганистана? С мылом? П-почему мне позволено принять ванну? - Хан, да будут благословенны его голова и очи, приказал привести тебя к нему. И это все, что тебе нужно знать. Иди мойся, а потом я принесу тебе другую одежду. Люси прерывисто выдохнула: - Хан, да снизойдет на него благословение, так щедр к ничтожной рабыне. Мириам пробормотала что-то неразборчивое и лениво влепила Люси затрещину. - Перестань болтать и поторапливайся, - приказала она. - Карима ждет. Карима не только разогрела три медных чана с водой, но и постелила Люси под ноги грубый коврик, принесла чистое полотенце и маленький флакон розового масла. Люси смотрела на все эти роскошества, и волнение ее все усиливалось. - Если ты дашь мне мыло, я помою твои волосы, - сказала Карима, явно делая над собой усилие. Служанки не отличались храбростью Мириам и предпочитали не оставаться с Люси наедине. Джинн она или просто невежественная чужеземка - ее общества следовало избегать. Люси протянула ей мыло, машинально пробормотав слова благодарности. "Почему? - лихорадочно стучало у нее в голове. - Почему Хасим-хан снова хочет ее видеть? Уж, конечно, не для того, чтобы уложить в свою кровать. Он никогда не скрывал, что находит ее бледное тело и вьющиеся волосы отвратительными. Кроме того, ей двадцать три года, она просто старуха. Если хорошей пищи имело округлые формы, то зачем она понадобилась ему сейчас, с обветренной загрубевшей кожей и высохшим телом?" Страх ледяным жестким комком угнездился где-то в низу живота. Если не в его постель, то почти наверняка - в чью-то еще. Хан, как любой уважающий себя афганец, и в мыслях не допускает, что женщина может понадобиться для чего-то иного. Даже на деревенских праздниках танцевали и пели всегда только юноши, переодетые в женское платье. Но кому же хан собирается ее подложить? Братьев у него не осталось, старшему сыну лет тринадцать-четырнадцать - он еще слишком молод, чтобы представлять угрозу для Хасим-хана. Итак, кого же он собрался убить на этот раз? *** Люси приветствовала своего господина, распростершись на выложенном плиткой полу и поцеловав носок его узорчатой туфли. Он занес ногу, словно раздумывая, пнуть рабыню или нет, потом ворчливо приказал ей встать. Люси осторожно поднялась, следя за тем, чтобы спина оставалась склоненной, а глаза опущенными. Хан любил, чтобы приближенные пресмыкались в его присутствии. Хасим-хан рыгнул и поскреб свой живот. В этот момент он как две капли воды был похож на Вельзевула - верблюда Люси. Потом хан несколько минут развлекался тем, что давил на себе блох. Угомонившись, он откинулся в кресле и громко провозгласил: |
|
|