"Эрнст Кренкель. RAEM - мои позывные " - читать интересную книгу автора

-Чего стоим?
-Паровоз меняют!
-А на что меняют?
"На что меняют" было тогда главным вопросом.
Так мы доехали до Симбирска, перевалили Волгу. Куда - то в сторону
Бугульмы мы добрались уже в пустом товарном составе, пересев на него в
Симбирске. И не то чтобы, подчиняясь интуиции, а просто так - остановились,
вылезли и пошли. Протопав километров восемь или десять, попали в татарскую
деревню.
Кое - как, объяснившись, стали разбираться, чья же это территория, кто
тут командует? Нам объяснили, что деревня на ничьей земле и пока тут никто
не командует.
-В эту сторону,- махнули на восток рукой, - белые, а в противоположную
как будто бы красные.
Мы зашли в дом. Половину комнаты занимали полати. На них лежали одеяла.
Полати были одновременно и столом и постелью. Еда происходила тут же, для
этого только надо было сесть по-турецки, подвернуть ноги калачиком. Попали
мы к хорошим людям. На полатях появился эмалированный таз с дымящейся
отварной кониной. Можно себе представить, как мы наелись! Тут же залегли
спать.
Наутро, наменяв, кажется, два пуда муки, подсолнухов, четверть мешка
гороха, мы пошли обратно. Проникнув в какой - то товарный состав, добрались
до Симбирска, а оттуда уже и до Москвы.
Я был рад, что вернулся домой. Мешочничать мне не понравилось, но
проблема поисков хлеба была отнюдь не снята с повестки дня. Нужно было
думать о зароботке. Отец начал болеть и не работал. Основным кормильцем
семьи стал я.
Я поступил помощником электромонтёра в инженерное управление. Это
инженерное управление ведало всеми казармами. Моим объектом стала казарма
войск внутренней охраны на Покровке (теперь этого дома на улице
Чернышевского уже нет). Я занимался там поддержанием электропроводки в
нужном порядке и считался вольнонаёмным красноармейцем. Как таковому, мне
был положен красноармейский паёк.
Я приносил домой полкотелка разваренной пшеницы. В маленьком фунтике -
две или три чайных ложки сахарного песка. Иногда давали даже мороженую
конину. Тогда дома наступал настоящий праздник.
Отец мой был очень общительным. Даже в самые трудные годы его неизменно
навещали друзья. Шагая в ногу со временем, гости приходили со своим харчем.
Один принесёт несколько лепёшек сахарина. Другой - какие - то изумительные
оладьи из картофельной шелухи, и все начинают спрашивать рецепт
приготовления. Один раз у нас был даже винегрет. Где - то достали кормовую
свеклу. Свекла с кониной была лакомством.
Вскоре я переменил работу, что немало способствовало расширению моего
технического диапазона. Один из знакомых моего отца имел на углу Солянки
маллюсенькую ремонтную мастерскую. Там чинили мясорубки, примусы,
кастрюльки, детские коляски. Так я стал подручным механика и ещё ближе
приобщился к технике.
Техника, с которой я имел дело, отвечала потребности эпохи. Это были
железные печурки всевозможных фасонов и стилей. Наша мастерская, маленькая,
полутёмная, заполненная запахом бензина и керосина, равно как и шумом