"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. Семейная хроника аппаратчика Минина (Журнал "Химия и жизнь")" - читать интересную книгу автора

служебных столах. Голубоглазое существо с редкими светлыми волосами на
круглой головке дрыгало пухлыми ножками и радостно улыбалось, приглашая
всех разделить лучезарное настроение.
- Девочка! - выдохнула Людочка Михина и торжествующе поглядела на
директора.
Народу между тем все прибывало, люди протискивались в кабинет без
разрешения, чего не случалось ни до, ни после. Михин вытащил из кармана
папиросы, но Людмила посмотрела на него сурово, и Эдуард Саввич сунул
пачку в карман.
- Рассказывай, - коротко приказал директор.


Аппаратчик высшего разряда Михин не любил торопиться. В цех он приходил
за полчаса до смены, в журнале "сдал-принял" расписывался медленно,
аккуратно и полностью: Михин Э.С., без всяких росчерков и закорючек. Дома
он тоже был рассудителен и спокоен; впрочем, настоящим домом они с
Людмилой как-то не обзавелись, а жили в семейном общежитии, где кухня
общая, и вешалка для пальто не в коридоре, а в комнате.
Детей у Эдуарда с Людмилой не было, отчего - не наше с вами дело, а
когда нет детей, то нет и домашнего очага. Н-ский комбинат был для Михиных
четвертым. Всякий раз они вычитывали в газете очередной адрес, собирали
нехитрые пожитки и трогались к новому месту. Аппаратчика высокого класса,
да еще рационализатора, с трудом отпускают и с легкостью берут, да и
экономисты на улице не валяются. Так что принимали Михиных хорошо,
записывали в очередь на квартиру, но нигде они ее так и не дождались.
Вечерами они ходили в гости или принимали гостей, пели под гитару и пили
крепкий чай. Не станем злословить, но, может быть, из-за малости домашних
забот и приходил Михин в смену пораньше, а уходил, напротив, попозже.
В тот день Эдуард Саввич пришел в бытовку загодя, все с себя снял и
развесил по крючкам, надел рабочее, от нательного белья до бушлата и
бахил, и пошел в операторную.
Аппаратчик, которого Михин сменял, обходил напоследок длинный ряд
приборов - показометров, как говорили в цехе. Эдуард Саввич молча пошел
рядом, запоминая то, что поважнее. Не вдаваясь в подробности, он прикинул
контуры предстоящей смены. То был не расчет, а интуиция, которой так
гордятся гроссмейстеры, играя запутанные миттельшпили: в расчетах черт
ногу сломит, и только чувство позиции может вывести партию к победе. Михин
в своем деле был гроссмейстером, это знал не только Полещук, но и
генеральный директор.
Уже на правах хозяина Михин сел за пульт и спросил:
- Смешение барахлит?
- Барахлит, Саввич. Опять концентрация запрыгала. Но, думаю, смену
дотянешь. В клуб с Людмилой вечером придешь?
Михин и сам знал, что смену дотянет, хотя за узлом смешения нужен глаз
да глаз. Чтобы не вдаваться в подробности, скажем только, что
оксонитродигидропентадион сразу после второй ректификации смешивался здесь
с присадками и активными добавками и шел на предварительную экстракцию. В
этом клубке насосов, форсунок и дозаторов что-то без конца ломалось,
лопалось, протекало. Редкий день не приходили сюда люди со сварочными
аппаратами, но режим скакал и после ремонта. Перья выписывали на