"Феликс Кривин. Притчи о жизни (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

вот что такое коллектив!
Потом мы пели популярную в те годы песню "Наш русский штык
непобедимый". Я отлично вел свою партию, пока звучали слова:

Наш русский штык непобедимый
Прощать наскоки не привык,
Мы постоим за край родимый...

И тут я не выдержал и завопил во все горло:
- На штык захватчика, на штык!
Вопль мой, как штык, пронзил песню, и она забилась на нем в
предсмертной агонии, превращаясь в зловещую тишину. Тишина была
невыносима, и, чтобы с ней покончить, я крикнул еще оглушительнее:
- На штык! - и рванул струны так, что одна из них лопнула.
Тишина вслед за песней забилась у меня на штыке...
И окончательно она умерла, когда госпиталь потряс оглушительный
хохот...
Раненые выздоравливали.



О САД, САД!

Две девушки меньше, чем одна, - я это понял, гуляя с двумя девушками.
Возможно, они гуляли между собой, а я просто среди них затесался. Когда
я недостаточно умело поддерживал разговор, они переговаривались через мою
голову, потому что на уровне их голов их уже ничто не разделяло.
Высокие были девушки. Мне было трудно поддерживать на их уровне
разговор: приходилось много читать, учить наизусть стихи, - словом,
готовиться к каждому свиданию, как готовятся к урокам. Была б у меня одна,
отдельная девушка, с ней можно было бы помолчать, но молчать втроем - это
глупо. Тем более, что сколько я ни молчи, они все равно между собой
разговаривают.
Я шел со своими девушками - посередине и внизу - и читал стихи
неизвестного поэта Николая Бернера, случайно раскопанного в городской
библиотеке:

Простри на мир хладеющий десницу;
Ты видишь, дол, отпламенев, погас.
Я ж в облаках кочующую птицу,
Кочующую жизнь запомнил раз.

Девушкам нравилась кочующая птица-жизнь, но немного смущало загадочное
право "простри", означавшее не то "протри", не то "простирни" - что-то в
этом роде.
Так мы гуляли по парку. Они по бокам, я посередине и внизу. Когда они
там, вверху, начинали говорить о чем-то своем, я напрягал все силы, чтобы
перетянуть их внимание к себе, вниз, - вернее, вверх, к высокой
литературе.
"О, Сад, Сад!" - читал я своего любимого поэта Хлебникова.