"Петр Кропоткин. Взаимопомощь как фактор эволюции" - читать интересную книгу автора

лишь пятью примерами, из которых, во всяком случае, один (относящийся к двум
видам дроздов) оказывается по позднейшим наблюдениям сомнительным.
Что же касается Уоллэса, приводящего, в своем изложении дарвинизма те
же, самые факты, но под слегка видоизмененным заголовком ("Борьба за
существование между близкородственными животными и растениями часто бывает
наиболее сурова"), то он делает нижеследующее замечание, дающее
вышеприведенным фактам совершенно иное освещение. Он говорит (курсив мой):
"В некоторых случаях, несомненно, ведется действительная война между
двумя видами, причем более сильный вид убивает более слабый; но это вовсе не
является необходимостью, и могут быть случаи, когда виды, более слабые
физически, могут одержать верх, вследствие своей способности к более
быстрому размножению, большей выносливости по отношению к враждебным
климатическим условиям, или большей хитрости, помогающей им избегать
нападений со стороны их общих врагов".
Таким образом, в подобных случаях, то, что приписывается состязанию,
борьбе, может быть вовсе не состязанием и борьбою. Один вид вымирает вовсе
не потому, что другой вид истребил его или выморил, отнявши у него средства
пропитания, а потому, что он не смог хорошо приспособиться к новым условиям,
тогда как другому виду удалось это сделать. Выражение "борьба за
существование", стало быть, употребляется здесь опять-таки в переносном
смысле и, может быть, другого смысла не имеет. Что же касается до
действительного состязания из-за пищи между особями одного и того же вида,
которое Дарвин поясняет в другом месте примером, взятым из жизни рогатого
скота в Южной Америке во время засухи, то ценность этого примера значительно
уменьшается тем, что он взят из жизни прирученных животных. Бизоны, при
подобных обстоятельствах, переселяются, с целью избежать состязания из-за
пищи. Как бы ни была сурова борьба между растениями - а она вполне
доказана - мы можем только повторить относительно ее замечание Уоллэса, "что
растения живут там, где могут", тогда как животные в значительной мере имеют
возможность сами выбирать себе местожительство. И мы снова себя спрашиваем:
"До каких же размеров действительно существует состязание, борьба, в
пределах каждого животного вида? На чем основано это предположение?"
То же самое замечание приходится мне сделать относительно того
"косвенного" аргумента в пользу действительности сурового состязания и
борьбы за существование в пределах каждого вида, который можно вывести из
"истребления переходных разновидностей", так часто упоминаемого Дарвином.
Как известно, Дарвина долгое время смущало затруднение, которое он видел в
отсутствии длинной цепи промежуточных форм между близкородственными видами;
и известно, что он нашел разрешение этого затруднения в предположенном им
истреблении этих промежуточных форм.
Если мы отправимся от предположения, что данная площадь переполнена
животными до крайних пределов ее вместимости, и что вследствие этого между
всеми ее обитателями ведется обостренная борьба из-за насущных средств
существования - причем каждое животное вынужденно бороться против всех своих
сородичей, чтобы добыть себе дневное пропитание, - тогда появление новой и
успешной разновидности несомненно будет состоять во многих случаях (хотя не
всегда) в появлении таких индивидуумов, которые смогут захватить более, чем
приходящуюся им по справедливости долю средств существования; результатом
тогда действительно было бы то, что подобные особи обрекли бы на недоедание,
как первоначальную родительскую форму, не усвоившую новой разновидности, так