"Петр Кропоткин. Взаимопомощь как фактор эволюции" - читать интересную книгу автора

и все те переходные формы, которые не обладали бы новою особенностью в той
же степени, как они. Весьма возможно, что спервоначала Дарвин понимал
появление новых разновидностей именно в таком виде; по крайней мере, частое
употребление слова "истребление" производит такое впечатление. Но он, как и
Уоллэс, знал природу чересчур хорошо, чтобы не увидать, что это вовсе не
единственно возможный и необходимый исход.
Если бы физические и биологические условия данной поверхности, а также
пространство, занимаемое данным видом, и образ жизни всех членов этого вида
оставались всегда неизменными, тогда внезапное появление новой
разновидности, действительно, могло бы повести к недоеданию и истреблению
всех тех особей, которые не усвоили бы в достаточной мере новую черту,
характеризующую новую разновидность. Но именно подобной комбинации условий,
подобной неизменяемости мы не видим в природе. Каждый вид постоянно
стремится к расширению своего местожительства, и переселения в новые
местожительства являются общим правилом, как для быстролетающей птицы, так и
для медлительной улитки. Затем в каждом данном пространстве земной
поверхности постоянно совершаются физические изменения, и характерною чертою
новых разновидностей среди животных, в громадном числе случаев - пожалуй, в
большинстве - бывает вовсе не появление новых приспособлений для
выхватывания пищи изо рта сородичей - пища является лишь одним из сотни
разнообразных условий существования, - но, как сам Уоллэс показал в
прекрасном параграфе, "о расхождении характеров" (Darvinism, стр. 107),
началом новой разновидности бывает образование новых привычек, передвижения
в новые местожительства и переход к новым видам пищи. Во всех этих случаях
не произойдет никакого истребления, далее будет отсутствовать борьба за
пищу, так как новое приспособление послужит к облегчению соперничества, если
последнее действительно существовало, и, тем не менее, при этом тоже
получится спустя некоторое время, отсутствие переходных звеньев, как
результат просто выживания тех, которые наилучше приспособлены к новым
условиям - и совершится это так же несомненно, как если бы происходило,
предполагаемое гипотезой, истребление первоначальной формы. Едва ли нужно
добавлять, что если мы вместе со Спенсером, вместе со всеми ламаркистами и с
самим Дарвином, допустим изменяющее влияние среды на живущие в ней виды, - а
современная наука все более и более движется в этом направлении, - то
окажется еще менее надобности в гипотезе истребления переходных форм.
Значение переселений и последующей изоляции групп животных для
появления и закрепления новых разновидностей, а в конце-концов и новых
видов, на которые указал Мориц Вагнер, вполне было признано впоследствии
самим Дарвином. Позднейшие же изыскания еще более подчеркнули важность этого
фактора, и они указали также, каким образом обширность территории,
занимаемой данным видом, - этой обширности Дарвин вполне основательно
придавал большое значение для появления новых разновидностей - может быть
соединена с изоляциею отдельных частей данного вида, в силу местных
геологических перемен или возникновения местных преград. Входить здесь в
обсуждение всего этого обширного вопроса было бы невозможно; но нескольких
замечаний будет достаточно, чтобы пояснить соединенное действие таких
влияний. Известно, что части данного вида нередко переходят к новому роду
пищи. Белки, например, если случится неурожай на шишки в лиственничных
лесах, переходят в сосновые боры, и эта перемена пищи производит известные
физиологические эффекты в организме этих белок. Если это изменение привычек