"Владимир Крупин. Как только, так сразу (повесть)" - читать интересную книгу автора

были такие экземпляры, сбежавшие от своих половинок не в могилу, а в дурдом.
Но это общее рассуждение, а вот частный случай. Дмитрий Н. Нет, ему жена
не кричала: "Мало приносишь! Много пьешь! Слабо любишь!" Наоборот, держала
дома, не давала работать. Она была завторгом в городе, и в дом текли
приношения. Митя ел нееденные нами блюда, иногда не зная названия, пил такие
напитки, которые, конечно, все равно превращались в мочу, как любая
бормотуха, но вначале играли искрами в гранях хрусталя, да еще бы, тут же и
певец по-бесовски пел: "Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала", Митя
ел и пил и зверел. Он не ревновал жену, был безынициативен, зовут спать -
идет, не зовут - пьет до утра, он зверел от несправедливости. Бывал же он на
улице, знал же, как обретается там похмельное шаткое племя, обольщенное
мыслью о хотя бы аптечных пузырьках. И - бывало, бывало - разливал муж
завторга коричневое дорогое пойло в аптечные пузырьки и угощал страдающий
народ будто настойкой боярышника. А открыто вынести не мог, не смел подвести
жену, не имел права. Он наедине обличал. Пил и обличал. Иногда с вечера
собирался донести в милицию, но утром решал еще обождать. Тем более и в
милиции у жены были все свои. А тут и вовсе пришла полная воля жулью, ворью,
демократия пришла. Но жена все-таки осторожничала, все равно не разрешала
поить друзей. Митя страдал от разницы меж собой и ими. Им при демократии
вообще приходила хана.
И однажды это случилось. Он привел дружков в дом, распахнул холодильные
камеры и серванты - гуляй, братва! Вскоре кто бил хрусталь, кто блевал на
ковер, кто спал на нем. Встаньте в дверях на месте пришедшей с работы жены
или а качестве ее нагруженного шофера, выгляните из-за ее полного плеча.
Скажите от ее имени: нормален ли такой муж? Нет, ненормален, дружно ответила
комиссия, состоявшая, как вы сами понимаете, из знакомых жены. Вспоминал ли
у нас в отделении Митя свои одинокие застолья, свои серебряные сервизы,
когда гремел алюминиевой искалеченной ложкой но железной тарелке?
Но это женщины молодого и среднего возраста. А вот пензенский случай.
Опять же наш клиент чудом остался жить. Он возвращался с заработков домой и
попросился переночевать к старикам. Угостили, он и доверился, что идет с
заработков. Утром просыпается от звуков металла о наждак. Старик точит нож,
в ногах постели стоит старуха и ласково говорит постояльцу: "Да, милок, да,
ножик-то острый". Он вскочил - бежать. Во двор. Двор закрыт, забор высокий.
За ним по двору бегает старик с ножом, а старуха, руководя боевыми
действиями мужа с крыльца, кричит постояльцу:
"Пожалей, лешак, старика, не бегай от него, старик-то у меня один".


Двойник

Хватит перебирать случай за случаем, их бесконечное число. Классификации,
нумерации поддаются, излечению никак.
Вот болит голова. Не спеши с тройчаткой и пятирчаткой, иди гулять. Иду.
Нет, непосильный взвалил я труд на себя, надорвусь. Нельзя оставлять
человеку только работу, нужна любовь. Самая земная, нужна семья. Конечно, и
этого всего мало для души, душе нужна вера, способная на высшую, отрешенную
любовь, но вначале семья. За что я лишен ее? Не было семьи, была как свет в
окошке мечта о Верочке, теперь все обрушилось, нет Верочки. И не было, была
моя слепота. А почему слепота? Будь я с ней, разве бы она не свела меня с