"Андрей Круз. Лучший гарпунщик (отрывок)" - читать интересную книгу автора

такой, что вывернет сейчас.
Дальше телега перевернутая. Даже фургон, судя по рваному брезентовому
тенту и погнутым железным дугам. В оглоблях, перекрученных и ломаных, убитая
лошадь запуталась. У фургона всякого барахла навалено, вроде мешков
выпотрошенных, причем так, словно их собаки рвали... Склоны оврага все в
следах... Это даже мой сотрясенный мозг усваивает, и выдает вывод - по ним
бежали вниз те, кто всех тут порубал. Почему порубал, а не пострелял? Мы вот
стреляли. И по нам стреляли.
А это что за звук? Рычит вроде как кто-то? И клацанье какое-то, вроде
как собаки кости грызут. Я обернулся наконец, и остолбенел.
- Ага... свои в овраге лошадь доедают... - чувствуя, как спина холодеет
от страха, пробормотал я старую дурацкую присказку.
Это волки? Я думал, они меньше бывают... Эти же... Они же... с кого
будут? Или не волки? Гиены? Здоровенные такие?
На обочине дороги, вытянув ноги и шею, лежал труп гнедой лошади. Только
сильно не весь, а здорово объеденный. Белые ребра частично были еще на
месте, а частично валялись вокруг. Мяса на туше почти не оставалось, а то,
что еще можно было обгрызть, как раз и грызли крупные твари весьма мерзкого
вида. Нет, это не волки...
Тварь, что подняла измазанную кровью морду на длинной и толстой шее,
вытащив ее прямо из брюха мертвой лошади, была чуть ли не с меня ростом.
Могучая грудь, широкие лапы, рыжий с бурыми пятнами окрас... Сквозь сгустки
крови, прилипшие к морде сверкали клыки длиной в мой мизинец, не меньше.
Черные, блестящие глаза, из которых текли крупные слезы, чертя мутные
дорожки по покрытой кровью щетине, пристально уставились на меня, словно
оценивая на жирность. Следом за этой тварью начали поднимать головы
остальные, пять или шесть.
- Ты это, жри давай, не отвлекайся. - пробормотал я, отступая задом и
изо всех сил стараясь не заорать и не броситься наутек. - Лошадка вам
вкусная досталась, я с ней ни в какое сравнение... И вон еще их сколько,
неделю жрать можно от пуза....
Чтоделать-чтоделать-чтоделать? Даже ствол в машине остался, а машина...
Где осталась машина? Не знаю я, где машина, машина там, где она есть, а я
тут, с гиенами этими, которые на меня уставились всей стаей, своими
слезящимися глазами. Не кидаются, но и к еде не возвращаются.
Пятясь, я споткнулся о труп мужика с раскроенным черепом, и упал на
задницу, спугнув двух обожравшихся ворон, который с протестующими криками
отскочили в сторону, отвлекшись от выклевывания глазниц мертвеца. И сразу же
одна из гиен, самая мелкая, с тремя продольными, недавно зажившими бороздами
на морде, сделала несколько быстрых коротких прыжков в мою сторону, и в тот
момент, когда я собрался заорать, снова замерла, продолжая фиксировать меня
взглядом. Остальные стояли неподвижно, эдакими уродливыми статуями.
Не отрывая от них взгляда, я снова поднялся на ноги, и попятился
дальше, продолжая увеличивать дистанцию между нами. У них жратвы много, до
смерти обхаваться можно, зачем им я? Я им не нужен, за мной еще побегать
придется, а падаль им прямо на стол подали, сервировали, можно сказать. Если
только они дичинку падали не предпочитают... Но это же точно гиены, они ведь
падальщики... Или не гиены? Не бывает таких больших гиен, это я точно знаю,
я с детства зоопарки любил и книжки про животных. И фильмы. И передачи. И
ведущего Дроздова. И кого хочешь, кого там надо еще полюбить, чтобы меня