"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

Так что в иные дни Громову ничего не оставалось делать, как "сачковать", то
есть бездельничать. Но видеть, как в поте лица трудится первый механик, было
и Громову неудобно.
"Да... - думал он, - знай я Князева раньше, я не наложил бы взыскание
за дрель... Неужели и Корнев, и Еремин, и все другие любят свое дело, как
Князев, а я белая ворона среди них?"
Несмотря на чрезвычайную загруженность, Князев старался объяснить
Громову, что надо на самолете делать и как именно. Кроме того, Громов был
уверен, что, если он сделает что-нибудь не так, зоркий глаз Князева все
равно не даст выпустить машину с дефектом. Но Громов старался работать так,
чтобы Князев доверял ему. Как-никак, а бывший механик генеральского
самолета: замолвит генералу слово - и под трибунал могут не отдать. Громову
нравилось, что Князев смотрел на него не как на случайного помощника, а как
на специалиста, который в случае чего может принять машину.
Заметил Громов и слабость в своем старшем механике: ключей своих тот не
давал никому. Если же проситель был назойлив, Князев спрашивал:
- А что тебе надо сделать этим ключом?
- Завернуть потайную гайку на бензопомпе.
- Идем!
Князев брал инструмент и шел к другому самолету.
Из-за своей скупости он испытывал угрызение совести. Иногда, отказав
какому-нибудь механику, он подходил к Громову и оправдывался:
- Если дашь - не всегда вернешь. Не дашь - нехорошо. Лучше бы у меня не
было этого инструмента! Сколько я уже отменных ключей в звене управления
посеял! А эти остатки посею, наверно, здесь. А может, и не посею: с собой
увезу. Они мне еще пригодятся на заводе...
Этот "чудак", этот "хронический нестроевик" начинал нравиться Громову,
и он мысленно желал Князеву удачи в личной жизни. В свободные минуты Князев
делал детские игрушки из дерева и плексигласа и по вечерам исчезал в домике,
где жила Лена Беленькая. Громов никогда не спрашивал, для кого предназначены
эти игрушки, а Князев не откровенничал. Но однажды, когда Князев привез на
своем мотоцикле (собранном собственноручно из бросовых запчастей) два
толстых полена и выточил из них в ПАРМе шесть огромных матрешек, скрываться
уже не было смысла.
- Для дочери Лены? - спросил Громов, увидев в ведре самую высокую
матрешку, старательно раскрашенную разными эмалями.
- А ты откуда знаешь?! - удивился Князев.
Громов усмехнулся плотно сомкнутыми губами, положил руку на погон
Князева, выступающий из-под комбинезона, и сказал:
- Ты один и не знаешь, что все уже знают: втрескался наш нестроевик!..
Князев смотрел на него долго и сосредоточенно и вдруг сказал:
- Ну и пусть знают. Я и не скрывался... Увезу я их отсюда с собой,
чтобы рокот мотора душу каждый день не бередил... Лене все кажется, что он
еще из полета вернется...
- Скоропалительно ты решил этот сложный вопрос. Ты добрый человек, тебе
просто жаль ее, а для того, чтоб жениться, нужна любовь... И притом, ты
холостяк, парень, а у нее ребенок. Неужели девчонок мало?
- Подумаешь, ребенок! Мой отец, мой дед в мои двадцать пять лет имели
уже по четверо детей. И, знаешь, как любили их! И у меня это в крови, по
наследству... Поверь, я люблю дочку Лены, как свою.