"Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Швы" - читать интересную книгу автора

- Вчера за захлопнувшейся дверью я остался вместе с дверными дощечками
и долго пробовал угадать...
Глаза ее - точно нехотя - вернулись назад:
- Попробуйте еще раз.
- Право, не знаю: детский дом - вряд ли. Десяти-пальцевая...
- Вот-вот. Близко, но не то. Ищите еще.
Я беспомощно замотал головой.
- Впрочем, тут и любопытного-то ничего: просто служу в читальне.
Каталогизирую по десятичной системе. Слыхали про такое? Скоро брошу.
Я улыбнулся:
- Как же. Знаю. Система, по которой все вещи и смыслы можно развешать
на десяти крючьях и каждой вещи выдать по номерку.
- А вы не смейтесь. Это вовсе не так глупо: с тремя-четырьмя цифрами
отыскиваешь все, что хочешь. Очень удобно: у всего свой индекс. Назови
индекс и получай.
- Д-да. Ну а у любви тоже индекс?
- Позвольте: это будет по большой таблице 1. По дополнительной - 76:
1.76: вот вам и... Но зачем вы это спросили?
Она вдруг густо покраснела, и длинные брови ее стянулись в одну линию.
Я ждал. Тогда она резко встала. Поднялся и я.
- Нет, не провожайте. Там, у перекрестка, меня ждут. Прощайте.
Я покорно опустился на скамью и долго смотрел, как она шла не
оборачиваясь среди покрытых осеннею ржавчиной деревьев. Когда я открыл
глаза, то увидел: на скамье рядом со мной лежал завернутый в белую бумагу
пакетик. Я осторожно развернул его: две хлебных ладошки, внутри ветчина:
бутерброд. Что-то мучительно сладкое подступило мне к горлу. Я надвинул на
глаза шляпу: еще увидят.

X. Д-р Шротт

Когда люди покидают человека, на место их приходят (очень просто)
не-люди. Я хочу сказать: когда человек выключен из фактов, он включается в
фантазмы. Я говорил уже о Пурвапакшине. Иногда мне мало было одного
вымысла, и я придумал себе в собеседники и спутники доктора Шротта. Доктор
Шротт где-то и когда-то жил, но я не знал его. Впервые я услыхал о нем от
одного чудака, которого избыток здоровья постоянно заставлял от чего-нибудь
лечиться. Однажды он рассказал мне о докторе Шротте, придумавшем панацею:
лечение голодом. Тогда мне это было ни к чему, но после того как
обстоятельства мои круто изменились и я перешел на гривенничный режим,
доктор Шротт, забытый где-то у дна памяти, как надувная подушка, сложенная
вшестеро и запрятанная на дно рюкзака, был отыскан, развернут и увеличен в
объеме, в реализованности, так сказать, до отказа. После этого оставалось
завинтить под вдувом винтик и пользоваться услугами фантазма. Впрочем, с
реализацией доктора Шротта не приходилось слишком возиться: фанатик
неедения (по формулам которого нужно в первую неделю лечения быть без пищи
два дня, во вторую - четыре, в третью - шесть; затем по нисходящей -
четыре, два и опять четыре, шесть и т. д.) - и не пристала чрезмерная
реальность и телесность. После двух-трех попыток моей фантазии я наконец
ощутил его и позволил ему быть: доктор Шротт несколько выше среднего роста,
с седеющими нитями на голове, зачесанными на шишковатое голое темя. За