"Сигизмунд Кржижановский. Четки" - читать интересную книгу автора

Я ответил:
- В поля меня послали книжные поля: я здесь по их воле. Видите ли, как
бы сказать... Перу моему, не мне, ему, нужны слова, слова малости и
затерянности: там, в городе, их никак и нигде не достать. У наших письменных
столов слово <я> переросло горы: упёрлось гнутыми ножками в землю, в
чернильную петлю вкруг звёзд, - мне же нужны сейчас, так, на час-два, слова
самоумаления, затерянности в просторах. И вот я пришёл...
- Так, так, понимаю, - старик раздумчиво пожевал губами. - Может
быть, будет неблагодарно отдарить вас за помощь в розысках затерянностью. Но
если вы этого хотите... Странны, странны люди из-под крыш. Вы философ?
- Так, думальщик.
- Тогда... - приостановившись, старик долго рылся рукой в дорожной
суме, - не подойдёт ли вам это?
Края сумы, растянувшись, выпустили сжатую в щепоть руку; в щепоти,
нанизавшись на длинную серебристого отлива нить, мерцали белые крупные
бусины чёток.
В этот миг солнце, перерезанное чертой горизонта, низко нагнувшись к
земле, собирало свои последние оброненные лучи. По влажным вечерним травам
скользили туман и сумерки, - но всё же я рассмотрел: белые бусины на
связанной узлом неточной нити были как-то необычно крупны.
- Странные чётки, - изумился я, но старик уже заворачивал подарок в
чёрный, матового ворса плат, вынутый им из той же сумы.
Стянув плату концы, он передал узелок мне:
- Вот. - Мы стояли украя оврага. По земле, вместе с туманами, стлался
низким гулом дальний благовест. Старик обернулся лицом к оврагу: - Вот
здесь, обходя поля, я нашёл как-то труп: девочка, отроковица. Вкруг шеи -
синцы от пальцев: удавлена. В выдавившихся наружу глазах мне удалось увидеть
крохотное, остеклелое изображение мучителя. Это, конечно, так, частный
случай. Но думали ли вы, думальщик, что _все_ смерти насильственны: пуля в
сердце, пальцы вкруг горла, каверны в лёгких, дряхлость, одеревенившая
жилы, - всё это разновидности насилия. Всё губит, всё отнимает жизнь, даже
радость. Но максимум насилия - когда убийца: _всё_. Как таковое. Я говорю о
людях, заболевших... миром. Да, есть и такая болезнь. И не о ней ли сказал
Сократ: <Философствовать значит - умирать>? Впрочем, мой подарок, - старик
притронулся к узелку, - объяснит без слов.
И кивнув мне, он вдруг круто свернул в бездорожье; травы прошуршали у
его ног; туман сомкнулся.
Я знал, что в поле поблизости нет жилья. Куда ушёл странный старик и кто
он, являющийся в полях? Разгадка, завязанная в чёрный плат, была у меня в
руках. Я быстро направился к городу.


II

Придвинув ближе ламповую розетку, я развязал узел: чёрный плат
развернулся; на матовом ворсе его белели крупные, тесно сдвинутые бусины.
<Странные чётки>. Я перерезал нить: две-три крайних бусины покатились по
столу. Я взял одну из них в пальцы: из руки, прямо на меня, глядел
остеклившийся, с полуслипшимся белым зрачком глаз. Я с отвращением и страхом
отодвинулся от стола: не может быть. Нет, правда: передо мной, на чёрном