"Сигизмунд Кржижановский. Разговор двух разговоров" - читать интересную книгу автора

как нечто отщепенческое, вывихнувшееся из социального организма,
противопоставляющее строю коллектива свои настроения, действительности
фантазию, одним словом, умеющее придумывать лишь варианты к детской игре:
сначала ладонями в переднюю стенку вагона, затем плечом в заднюю и поезд от
этого то ускоряет, то замедляет ход. На самом деле, личность не есть нечто
вывихнутое из своего вне, наоборот, ей дано вправить мир в мысль. Ведь самое
мышление общеобязательно, если только оно само выполняет все свои
обязательства перед логикой. Логизирующих много - логика одна. Человек,
владеющий общим понятием, не нуждается для его построения в обществе. Его
идеям излишни сочеловеческие подпорки. Не сваливайте в голову индивидуума
сумбур проблематических суждений и пошлость суждений ассерторических:
подлинное <я> берёт себе аподектизмы: оно не мыслит <если я есьм> или <Я
семь>, - но <я не могу не быть>. И дальше: <я мыслю, следовательно, мне
принадлежат все мои _следовательно_>. Я не хочу хранить свои логические
излишки в сберегательной кассе, я хочу их иметь в своей голове. Я требую,
чтобы мне возвратили все, национализированные у меня, шестьдесят четыре
модуса силлогизма. До единого. И если мне возразят, что из них логически
осуществимо лишь девятнадцать, всё равно, отдайте и остальные, так как без
них не осуществится искусство, которое ведь всё из неосуществимых
силлогизмов. Мало того, я не хочу, чтобы меня пугали в детстве трубочистом,
а в зрелоумии ошибкой, которая придёт и унесёт меня в мешке. Я декларирую
право ошибаться. Почему? Потому что достигнуть истины можно лишь
доошибавшись до неё. Мышление, мыслящее идею _свобода_, только называет себя
по имени. Что вы на это скажете?
- Прежде всего, что вы обожгли себе спину. Перевернитесь на бок. Вот
так. С солнцем не шутят. Ну, и с идеей <свобода> тоже. Затем я беру вот этот
камешек и швыряю его: это вместо цитаты из Спинозы. Понятно. И, наконец,
боюсь, вы убедили самое логику, и она дала вам полную свободу. Нет, кроме
шуток, ваша свободная, самозаконная мысль, наряженная во все шестьдесят
четыре модуса, напоминает мне белорусскую невесту, которая согласно ритуалу,
прежде чем переступить порог мужнего дома, выкрикивает: <Хоцу скоцу - не
хоцу - не скоцу>, после чего, завершая ритуал, муж, взяв её в охапку,
переносит через порог. Философское понятие свободы невоскресимо,
индетерминизм - это даже не мёртвый Лазарь, который <быв четырёхдневен и
смердех>, это пепел, понятие, подвергшееся кремации, которому только под
крышу урны и в колумбарий идей. Ведь если взять все мозговые процессы,
начиная от образования ассоциативных связей, которые суть _связи_, а не...
- Ну да, предчувствую: сейчас на меня рухнут библиотеки и погребут
вашего покорного, вернее, непокорного, слугу вместе с злосчастной идеей
свободы. Но только это совершенно излишне: я вовсе не собираюсь фехтовать
против современного научно-вооружённого детерминизма. Я только утверждаю,
что человек и его мышление представляют случай несколько своеобразной
детерминации. Я много об этом думал. И вот моя формула: человек, поскольку
он человек, есть такое существо, все внутренние и внешние поступки
которого, - то есть мышление и деятельность, детерминированы идеей свободы.
Вы понимаете, можно отрицать свободу, но не её идею, идея-то во всяком
случае существует, и поскольку она в центре мышления, поскольку она является
доминантой, определяющей всю констелляцию мысли, я спокоен: моё мышление,
пусть и не моё, пусть в чужих, но я бы сказал, в хороших руках.
- <Слова, слова,слова>.