"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

горбушкой прошло достаточное время.
- Чьиии... - на оконце свистела ночная лазоревка. - Чьиии... тах-тах...
Эх, птица, тоже есть хочешь? Понятное дело, люди на полях ни зерна не
оставили. Джерри с жалостью поглядел на крошки в ладони, но пересилил себя и
выставил руку лодочкой в окошко.
Лазоревка вспорхнула на ладонь, не дожидаясь долгих приглашений.
И - голос за окном.
- Сегодня тебе на руки садятся лазоревки. Завтра это будут только
стервятники и мухи.
Джерри внутренне напрягся. Людям только дай поглумиться над чужой
бедой. А вообще к кому обращаться - только ботинки и видны. Ботинки хорошие.
А голос знакомый. Но не Дан.
- Меня сегодня тянет на благотворительность. Купить тебе местечко в
центре кладбища, попросторнее?
- Попридержите золото, добрый господин. Меня похоронят за оградой, -
ответил Джерри, продолжая кормить лазоревку. - Я ведь актер.
- О, мальчик мой! Не волнуйся, священника можно уговорить. Кажется, мы
с ним сидели в одном ряду на твоей пьесе. Поверь, перед господом и людьми
ты - никакой не актер!
Крошки кончились, но птица не улетала.
- Ай! - крикнул парень.
Лазоревка что есть силы клюнула открытую ладонь, и ранка набухла каплей
крови. Джерри быстро втянул руку за решетку и даже зашипел. Прохожий присел
перед оконцем, и уже вовсе не издевательски спросил:
- Что, совсем не умеешь терпеть боль? Как же ты собираешься выдержать
завтра все, что полагается по закону за воровство?
- Но вас же потянуло на благотворительность, добрый господин. Заплатите
палачу, пусть он даст мне змей-травы утром. И от первого же удара я
мгновенно умру, ничего не ощутив.
- В самом деле? Если бы ты знал, как жжет потом зад от этой
змей-травы, - фыркнул прохожий, оказавшийся довольно молодым человеком в
маске.
- У меня не будет никакого "потом", - невнятно пробормотал Джерри и
продолжил по-собачьи зализывать ранку.
- Ну, если ты сам этого хочешь...
Раздались шаги стражников. Дверь открылась, конвой внимательно оглядел
камеру, удовлетворенным кивком отметил присутствие узника, дверь вновь
заперли. Джерри перевел дух, оглянулся на опустевшее оконце.
- Эй, - шепотом позвал, немного поколебавшись, - вы ушли, господин?
- В каком-то роде, - сдавленный смешок, - и все же часть меня еще
продолжает глупую болтовню.
- Кто вы?
- Ну, это смотря во что ты веришь. В Зимнего Деда? Пусть я буду им. В
моем мешке остался последний подарок. Чья-то мелкая жизнь. Скажи, ты хорошо
себя вел весь год, а? Отдать тебе этот подарочек? Или я могу быть волшебной
рыбой. Загадай желание, чего хочешь?
Чего я хочу? Джерри почти уже сказал "жить", а потом из глубины души,
куда уже плюнули все кому не лень, поднялась мечта-чудовище, порождение
безысходности, и окрасила мир вокруг в вишневые цвета жажды мести. Он так
ясно представил себе, что перед глазами резко упал алый туманный занавес.