"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

предприимчивая любовница при ленивой законной супруге, оно привечало
Иноходца переливчато-яркой окраской, светом, теплом, радостной музыкой, и
под весь этот опереточный антураж воровало дни, недели, месяцы, силы,
чувства.
Соблазняло подарками, открывало сундуки новых возможностей. Покорно и
завлекающе распахивало любые двери. Услужливо пятились стражи, четче
прорисовывалась линия границы. Угадывались желания. Каменели под ногами
нитевидные тропочки, охота всегда имела удачный исход. Оно привязывалось - и
привязывало, оно боролось за своего Иноходца.
И реальность проигрывала. Жизнь среди людей сдавалась без боя, ей
незачем было удерживать этого запутавшегося, возомнившего о себе мальчишку.
Жизнь готовилась навсегда разжать свои не-цепкие пальцы, а объятия Межмирья
ждали его. Сердце тихонько лежало в шкатулке, а Джерард забывал подсчитывать
дни, а пустота за ребрами переставала напоминать о себе сосущей болью.
Краткие, виноватые свидания с реальностью заканчивались погоней за очередным
существом, что сопровождалось странным облегчением.
Встречая людей, Джерард не знал, о чем с ними говорить, и не находил
повода прикоснуться к ним, да уже и не желал прикосновений. Его ремесло было
достаточным поводом держать дистанцию, но этого Иноходцу становилось мало, и
роль барьера начинала играть одежда.
Он разучился оглядываться, и по этой причине уже не вспоминал Эрфана.
Тот бы многое пояснил, если бы захотел. Если бы успел.
О тайном, стыдном страхе быть пойманным на своей ущербности, на
маленькой нечеловечинке, которая в воспаленном сознании, как в кривом
зеркале, приобретала гигантские размеры. Увидеть чужую брезгливость. Даже
тень опаски, подозрение, мысль... Эрфан должен был предупредить.
Плащи, перчатки, плотные ткани. Бархатная отделка, шелковые подкладки.
Реквизит в этом театре дорого стоил и был до мелочей продуман. Все - теплое,
приятное на ощупь: тонкая, одурманивающе пахнущая кожа, мягкая шерсть,
невесомые кружева, легкий батист. Ни миллиметра обнаженного тела ниже
подбородка. И изысканный шейный платок там, где у всех на виду должна биться
под кожей жилка.
Эрфан от природы любил сложные костюмы и знал толк в моде, Джерард же
ненавидел, но привык. До такой степени, что - спал в рубашке и брюках,
ощущая себя почти голым.
Так уж совпадало, что он то и дело выходил из Межмирья либо ранней
весной, либо поздней осенью, и ощущение лета стерлось, потерялось, как
терялись многие другие приятные вещи, еще связанные с жизнью в повседневном
мире.
Его ухоженность, его роскошная глянцевая раковина, лакированная
таинственностью, привлекала женщин. Но внутри раковины, невидимый людям,
дрожал, затаившись, мягкий и мерзкий моллюск его отравленной Межмирьем
сущности, дрожал и ужасался при мысли о том, чтобы распахнуть хоть на
мгновение свои створки. Лучистая, кошачья, расслабленная хитреца давно
погасла в зеленых глазах Джерарда, и ледяной, отработанно-отталкивающий
взгляд тоже являлся инструментом личной безопасности.
Бывали среди дам и натуры понастойчивее. Но если они все-таки получали
то, к чему стремились, то не произносили впоследствии ни единого слова, и
мнение свое хранили в святом молчании. Джерард же их попросту не помнил. Ему
было все равно, даже если бы они болтали направо и налево. Но как раз