"Алан Кубатиев. Книгопродавец" - читать интересную книгу автора

уважительно именуют асом, стоит и теряет время непонятно с кем и
неизвестно зачем?
Старик умоляюще протянул руку. Глаза его наполнились слезами, губы
затряслись. Ему было очень стыдно, но он не мог сдержаться.
- Умоляю вас, Владимир Петрович, голубчик, не сердитесь. Безумно
много зависит от вашего ответа, безумно.
Он отер глаза, успокаиваясь. Глубоко и судорожно вздохнул и
заговорил:
- Покорнейше прошу вас, Владимир Петрович, вспомните - случалось
ли вам встречать такую книгу? Автор ее - Дмитрий Хрисанфович Иванов,
полный титул - "Человеческое братство в ожидании Золотого века".
Отпечатана сия книга, должно быть, в типографии братьев Айвазовых
иждивением Философического товарищества.
Как только речь зашла о книге, Крынкин моментально обрел трезвость
мысли и стойкость духа, ему всегда казалось, что любой вопрос на эту
тему мгновенно включал у него внутри жужжащие, щелкающие, искрящиеся
реле, бешено крутил катушки с магнитолентой, дробно строчил печатающим
устройством, а ему, Крынкину, оставалось только дождаться подачи
ответа на выход.
Но ответ не поступал. Информация была неполной. Крынкин помедлил
раздумывая, а потом спросил:
- А года нет?
- Какого года? - не понял старик.
- Ну, года издания?
- А-а-а, простите, Владимир Петрович! Тысяча восемьсот
восьмидесятый или восемьдесят первый - старик, извиняясь, развел
руками, - более точных сведений, увы, не имею.

Крынкин подумал еще. Старик примостился у облицованной серыми
изразцами колонны и смотрел на него с надеждой и страхом. Он, видимо,
сильно замерз часто вздрагивал и подгибал пальцы в рукава своего
дурацкого сюртука.
Вообще-то я не букинист, - неопределенно сказал Крынкин, разряжая
молчание. Ему давно хотелось уйти, но не давало не к месту задетое
профессиональное самолюбие. Я ведь живыми книгами торгую.
Старик вдруг отодвинулся от колонны.
Что такое? - протяжно спросил он, поднося ладонь к уху. - Что
значит "живыми"? Мертвых книг, сударь мой, не бывает!
Крынкин недоуменно смотрел на петушившегося старца.
Не в обиду вам будь сказано, сударь мой, - наседал на него
размахивающий руками старикашка, - глагол "торговать" к книге не
применим! Да-ссс! Совершенно ей чужд! Торговать книгой, как
пуговицами, мясом, дровами, - омерзительно! Осквернять святое дело!.
От гнева и натуги старик опять зашелся в кашле. Но, держась за
тощую грудь, хрипел сквозь приступ:
- Их надо раздавать!.. бесплатно!.. бесплатно!.. на улице!.. в
лавках!.. в деревнях!..
Подождав, пока старик смолкнет, Крынкин иронически спросил:
- А кто ж вам их за бесплатно изготовит, папаша?
Выпрямившись, старик хрипло, но торжественно молвил: