"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу авторадавал Вольф Мессинг.
Зал хлопал стоя. В программке были перепечатаны отрывки партитуры и пояснения к ним. То и другое приготовили музыковеды, и то и другое было уничтожено, причем сохранившиеся программки искали по ночам с обысками и посадками виновных в укрывательстве. Но у нас одна сохранилась. Вышла пластинка с тишиной и приложенным пояснением. Пластинку, вышедшую небольшим тиражом, тоже изъяли. Композитора признали новатором самые консервативные газеты из-за "железного занавеса". Последнее не понравилось идеологам. Они доложили вождю, что это - пропагандистская вылазка врага. Вождь покивал в задумчивости. На следующий день началась кампания по травле музыканта. Вышла статья, где между строк прочитывалось осуждение всех тех, кто поет "с чужого голоса". Наш гений все понял без слов, хотя о нем и его беззвучной музыке не говорилось ни слова. Он на всякий случай отправил жену на дачу под Питером. Для себя Маэстро решал вопрос, как жить и работать дальше? Писать музыку, которой никто не услышит? Рассчитывать, что люди пойдут на концерты с томами партитуры под мышкой? Если разрешат? Рассчитывать только на посвященных? Подсказка пришла неожиданно: оба издательства, выпускавшие музыкальные партитуры и вообще ноты, отказались наотрез печатать последние опусы Ждановича. Композитор написал "наверх". Месяц ответа не было. Потом раздался ночной звонок и знакомый уже голос спросил про самочувствие, а потом и о трудностях. Композитор рассказал про то, как поступают с изданием нот Вождь выслушал его внимательно. Потом задумчиво начал: - Насколько мне известно, есть способы записать нотные знаки буквами? - Разумеется. Но будут технические сложности. Знаете, миноры, мажоры, септаккорд... Потребуется мелкий шрифт под основным... Это не очень удобно для музыкантов! - возразил композитор. - Я имею в виду исполнителей! - В нашем случае все годится! Вы пишите. Но только буквами. И все ваши сочинения мы издадим сразу после их исполнения! Все ваши миноры и мажоры, субдоминанты и... мелкий шрифт! - вождь засмеялся в этом месте, он считал себя остряком. - А какой в этом всем смысл? - Глубокий! Глубочайший! Простых людей нервируют ваши закорючки, называемые нотными знаками. - Но ведь буквы будут иностранными! - Мы найдем переводчиков! - засмеялся вождь. И трубка была положена. Ноты вышли в нестандартной записи. Для беззвучного исполнения. После "перевода", сделанного "специалистами" из Большого дома, это была... абракадабра. Композитор листал фолианты в роскошной коже и горько улыбался. Он представлял, как все страсти, отбушевавшие в его душе, что лежат теперь на страницах в виде россыпи букв, повиснут тягостной тишиной сначала над залами, потом - над планетой. "А что? В этом что-то есть! - сказал себе наш гений. - Не будет ли такая музыка содержать звучание всех музык? |
|
|