"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу авторасебе. Закутала и увела. Маэстро прочел письмо.
"Я не буду говорить Вам, что любила всю жизнь только Вас, или того, кто не мешал мне так думать. Чем дальше я была от Вас, тем сильнее привязывалась к Вам, тем невыносимее было быть без Вас. Хвала Небу, у меня был Ваш ребенок. Это единственное, что я могу Вам вернуть, уходя от Вас так далеко, что нам невозможно уж будет больше расстаться!" Без подписи. Женщина явно была не в себе. При чем тут "ваш ребенок"? Ошеломлен был автор беззвучной классики настолько, что заперся у себя и ничто его не могло вернуть к действительности. Близкие аккуратно взяли на себя все заботы. Они убедили женщину, что композитор больше непригоден для семейной жизни, что его надо отпустить! Пригласили врачей. Скоротечная жена согласилась расстаться и не препятствовать разрыву и разделу жизненных пространств. Она лишь объявила, что забирает "маленького Мука", инвалида-сына покойной грешницы. Никто не возражал. Возражал композитор. Он заявлял, что отец как раз он! Недомерок напомнил, что последнее слово за ним, он самостоятельный и дееспособный. Он ушел с новой "мамой". Друзья уладили формальности. Опять Творец остался один. Шло и непоправимо менялось время. Подкрадывались немощи, стало трудно работать, гению помогла на этот раз сестра, она нашла ему сиделку и секретаря одновременно, ею стала дальняя родственница покойной жены, приехавшая к сестре за помощью из провинции, сравнительно молодая женщина. - Поверь, это как раз то, что тебе нужно! - сказала сестра. - А я-то Композитор сдался. - Я сама не могу оставить нашу квартиру в Питере, я уеду доживать туда, чтобы вам не мешать, - сестра в последний раз поцеловала его. - Все будет хорошо, - сказала она и заплакала. Гений подумал и плакать на этот раз не стал. Сестра сама инструктировала интеллигентную образованную женщину, музыкального критика по образованию. Достаточно сказать, что совместились начала и концы. Телесное и духовное. Чуть рыжеватая, мелкокудрявая, новая женщина гения добросовестно не выходила из спальни весь медовый месяц, и композитор ожил. Если бы кто заглянул в спальню, он бы обнаружил прозаическую картину больничной палаты. Лежа в постели, композитор писал на специальном пюпитре. Жена-секретарь кормила его с ложки и давала лекарство по часам. Поражала очень белая, холеная кожа новой женщины. Зажили они новым, комфортным и приспособленным к работе и отдыху больного домом. Кто бывал в нем, замечал поразительно двойственную атмосферу этого нового дома: словно одновременно в нем наслаждались обретенным счастьем именно молодожены, хотя композитору уже было под семьдесят, с другой стороны - словно тут выхаживали безнадежно больного члена правительства. Еще было много техники - медицинской и музыкальной. Толкался и персонал. Он любил, как прежде, фотографические портреты. Портреты его покойной жены снова появились на стенах. Иногда, оставаясь один, он смотрел большой фотоальбом. Можно было подумать, что он вспоминает прошлое. Но это было не |
|
|