"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

если не молва? Хотя мыто понимаем, что краски ушло гораздо меньше!
Наверное, такое положение дел не очень нравилось наложницам, и они
стали нашептывать сегуну о ночных проделках его жены, мечтая, как мечтают
все женщины, занять место Цин Инь возле ее господина за столом в доме и на
рисовой циновке в спальне, под шелковым пологом, расписанным попугаями.
Янь Лин долго не хотел верить сплетницам, но ревность, как известно,
красноречивей любой сплетницы и изобретательнее иного исполнителя палочных
наказаний при свирепом сегуне, - что греха таить, бывают такие исполнители!
На новолуние Янь Лин тайком приготовил лодку, позвал певичек из
веселого дома, и всех их вместе с лодкой спрятал в зарослях лотоса и
плакучих ив, наказав дожидаться условленного сигнала - он пообещал крикнуть
голосом болотной выпи, крик которой трудно спутать с другими, а кричит эта
птица редко, да метко, предвещая одним беду, другим - радость... Сам же
улегся у себя на циновке, дожидаясь, когда подле уляжется Цин Инь, как у них
было заведено. Так и случилось в ту ночь: она пришла и улеглась, а
приготовленные певички в лодке так и мерзли в своей засаде на озере. И в
следующую ночь тоже пришла несравенная Цин Инь - не дожидаться же ей, когда
луна дойдет хотя бы до четверти, или когда муж в нетерпении позовет
наложницу. А бедные девушки за невысокую совсем плату мерзли в сырой
темноте, отогреваясь припасенным вином из вишни да жаровней из ивовых
прутьев, выложенной негашеной известью и сандалом, которую они по очереди
ставили себе под нижние одежды, (многие женщины, увы, так греют себя снизу,
если нет другого источника жары!).
Правда, были и другие поводы у сегуна ждать жену, а у жены сегуна -
спешить к супругу едва ли не каждую ночь, кроме тех, что для возлежаний от
природы не предназначены. Напомним, что не было у сегуна лучше советчика,
чем супруга, тут слухи не врали. А в последние две ночи он ждал ее особенно:
его изгрызли мысли о задержке вызова в столицу, он хотел предпринять
решительные меры, а какие - он не знал и не догадывался даже, - их-то и
должна была и на этот раз подсказать жена.
Так, повторим, прошли две ночи.
Обычно, улегшись, Цин Инь склоняла мужа к ласкам, как у них было
заведено, ибо сегун, как мы слышали, славился своей мужской силой. Так ли
это было на самом деле - узнаем в свое время, ибо постельную правду не
скроешь под одеялом!
Потом супруги обязательно начинали шептаться о таких вещах, которые
способны были бы вызвать удивление, расскажи мы о них сейчас, но не станем
этого делать, ибо все эти дела давно стали славным прошлым, питая сказания
чтецов в харчевнях да пополняя славу сегуна...
В эти две ночи, о которых речь, сегун уклонялся от любовных утех,
сказавшись неспособным на мужское дело. Он сослался на укус многоножки,
которая якобы укусила его в укромный кошель, где хранится до поры в заветных
ядрах мужская сила. Тем самым ревнивый муж хотел довести любовный голод
супруги до настоящей страсти к ночной ласке, хитростью толкая Цин Инь на
измену, в которой змеи-наложницы заставили его заподозрить свою жену. В
ответ жена, не получив положенного, отворачивалась от него и не подавала
никаких советов, несмотря на все его просьбы и заговаривания о
государственных делах. "Сначала отнеси дары в священный грот, а потом уж в
Большом Совете разевай рот!" - как гласит пословица. Цин Инь искусно
притворялась спящей, пока Янь Лин делился своими тревогами и просил совета: