"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

ему противно было все ходульно-роковое), новелла-сказка: возлюбленная
требует от влюбленного юноши сердце его матери для своего пса. Он несет его,
вырвав из материнской груди, роняет, спотыкается об него, падает и слышит
голос матери: "Тебе не больно, дитя мое?" Известный сюжет. Не очень и
детский - он стал быстро отбрасывать детские книжки. С тех пор, кстати
сказать, он ненавидел собак, они отвечали ему взаимностью...
Он позже все-таки написал оперу, изменив слегка фабулу - заменил сердце
матери на сердце сестры и назвал опус - "Собачье сердце". Но дело испортило
одно сочинение популярного автора, нашумевшее и наделавшее скандал, он
отказался от авторства, хотя музыка какое-то время звучала там-сям,
растащенная плагиаторами или невольными подражателями. Слава досталась
другим, ему было неинтересно. Да и сюжет показался излишне
мелодраматическим. Как у Лескова. Хотя по лесковской новелле сделана была
другая опера, молодым Ш., снискавшим и хвалу и хулу за знаменитое сочинение.
В общем, он разорвал свое сочинение. Память у него была хорошая, запись
с нотами он разорвал без раздумий, боясь, что ее обнаружат и будут за спиной
насмехаться. Да, видно, черновики какие-то случайно остались; дети, кстати,
не сберегли его "бумажный мусор", быстро ставший бесценным.
Раз-другой он играл темы арий из своей оперы коллегам-музыкантам - все
они были всегда значительными, а впоследствии выдающимися людьми - не
исключено, что кому-то иная тема и запала в душу. Такое в музыкальном мире -
рядовая вещь, мир полон звучания - раз разбуженное одним гением,
гармоническое созвучие долго бродит многократным эхом среди людей. Иногда -
века. Имеющий уши да слышит.
Тут ведь и такая опасность: заимствованная у пространства мелодия может
навлечь на голову услыхавшего ее муки и испытания, адресованные другому.
Его оперу, чтобы, возможно, даже помочь композитору, один хороший
режиссер использовал для придворного концерта-представления. Вошедший к
этому времени в грозную силу Вождь, дремавший на концерте, в этом месте
проснулся и вопросил: "А это что за Собачий вальс "профундо"?" Когда ему
сказали, чья музыка использовалась, он буркнул: "Надеюсь, ему не платят
денег за этот сумбур?" И композитор, сам того не зная, попал в
долговременную опалу.
Хотя, конечно, он допустил, что был услышан со своей музыкой.
Он же сам считал, что язык музыки настолько ясен, выпукл, даже кричащ,
что его и другие могут услышать, едва взглянув на запись. Могут услышать
сквозь бумагу, потому что бумага с нотами звучит сама по себе, как звучит
каждая вещь в пространстве, само пространство, вызванное к звучанию
Размышлением и Волей. Поиском. Возбуждением и Посягательством. На извлечение
из него сиюминутного настроения, потом - смысла. Так за закрывшейся после
ухода матери дверью образуется лакуна, которая оформляется в рыдание ее
ребенка.
Вселенная звала его.
Зов шел отовсюду, никаких космических тайн - не зов, а призыв.
Он не формулировал подобные призывы, как мы это делаем, он действовал,
как слышащий. Чувствовал и жил. Не теряя связи с единственным своим на то
время музыкальным "инструментом", который состоял из темной стороны души
внутри и раковины мира снаружи. Конечно, мы сами далеки от такого простого
чувства гармонического восприятия всего в мире через мелодический, богатый и
теплый мгновенный отклик. А именно таков был его знаменитый "абсолютный