"Демьян Кудрявцев. Близнецы (Роман Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

разбинтовало перед глазами алеющий горизонт.
Одиннадцать лет прошло. Точных, как строй, одиннадцать, которые он
собирался вспомнить наоборот, разматывая назад всю нечетную вереницу, с тем
чтобы в точке возврата, дома, не нуждаться в воспоминаниях.

1916

Сара. Сарочка. Аронсон. Она была б до конца красивой, когда б не рваная
наглость рта, губ, открывавших неверный прикус, который тоже на чей-то вкус.
Ее пропавший в пустыне муж был мелкий сефардский деятель, промышлявший
векселями. Ее брат был гордый, как к лету высохший ломкий стебель
чертополоха. Не смотри на меня, что стою смугла. Это солнце мое обожгло
меня. Жарко.
Хаим ей привозил оружие. Револьверы, охотничьи ружья, порох. Брат
сначала чего-то сеял, а потом убежал в Египет. Иногда от него приходили
письма, и тогда десяток гостей встречались, долго спорили, а к утру, на
ощупь свои разобрав накидки, разъезжались на лошадях, так что издали - что
арабы, что богатые бедуины. Женщина долго смотрела в окна и в такие дни не
ложилась.
Как-то раз, проезжая мимо, он свернул к ним субботним вечером - дома
был пожилой отец, понабилось полно соседей. Пришел я в сад мой, сестра моя,
набрал мирры моей, ел сот моих, полных медом моим, напился вина моего с
молоком. Хаим сел на ступеньку и закурил.
Сара вышла, присела рядом - на кого-то была обижена. Потом, продолжая
погасший спор, зашептала с тягучей яростью. Отперла я возлюбленному моему, а
возлюбленный мой ушел. Сердца не стало во мне от речей его, я искала и не
нашла; и встретили меня стражи, обходящие город, избили меня и изранили,
сняли с меня покрывало.
Этот шепот, шорох сухого ветра, не задерживается в памяти, даже смысл
едва доходит, а слова, как мятая шелуха, осыпаются стороной.
Что-то было там про евреев, а о чем еще говорят, про общину, про
Дизенгофа, про пшеницу и про свободу, дескать, Англия нам поможет, но
ей же тоже нельзя довериться, что она не вернется в Турцию, к черту мужа,
да! - к черту мужа... А что вы нам привезли сейчас?
Приходилось мямлить и отпираться. Ехал мимо, решил зайти. Эти локоны у
тебя - стадо коз, спустившихся с Галаада; зубы твои - как стадо овец,
выходящих из купальни, а за каждой пара бредет ягнят, и бесплодной нет между
ними.
А с оружием стало трудно. Турки все забирают, гады. Откупаться
приходится постоянно, а на юге уже сажают. Да и сам "Ашомер" - как труха
гнилой, потому что они все думают, чтобы с турками не ругаться, а я так
думаю, что если б все не ссорили нас с феллахами, то защита, глядишь, и не
понадобилась.
Я же, знаете, шел из Турции караванным путем ливанским. Там в пустыне -
такие звезды, блистающие, как заря, прекрасные, как луна, светлые, как
солнце. Возлюбленная моя, грозная, как полки со знаменами. Как наши будущие
полки. Надо договариваться с арабами.
Сара даже не обернулась. Просто стихла и замолчала. Так глядела перед
собой, вся в дыму от его сигарки. А потом - одернув двойную юбку, встала,
будто бы отряхнулась, и пошла по крыльцу к веранде.