"Олег Кулаков. Найденыш" - читать интересную книгу автора

Капитан и ухом не повел, прикрыл веки и запустил нос в стакан. Хлуд
раздулся в гневе - вот-вот лопнет - и запыхтел. Тогда кормчий сломался в
поясе пополам, чтобы заглянуть в буркалы кабатчика.
- О, Хлуд! Неужели твои запасы вина иссякают? - громко и горестно
завопил он, перекрывая общий гам в харчевне. И рявкнул: - Не верю!
Кабатчик в сердцах плюнул, ткнул пухлым кулачком кормчего в лоб и
покатился колобком за новой порцией. Кормчий с зычными стонами ухватился за
лоб и рухнул задом на лавку. На другом ее конце девка, сидевшая на коленях у
Братца, не знаю уж какого, с пронзительным визгом подлетела в воздух.
Кормчий поставил передо мной пустой стакан и с гордостью посмотрел на меня.
- Даль, это твой первый в жизни стакан, - провозгласил он.
Тут я начал лопаться со смеху, изо всех сил стараясь не заржать в
полную глотку, но все испортил Три Ножа.
- Ага, - томно протянул он. - А через годик-другой, Сова, ты ему будешь
показывать, какой рукой у девки подол задирают. И проследишь по первому
разу, чтобы он все выполнил правильно.
Такой подлости от баллистера я не ожидал. Ожерелье подавился вином. Он
закашлялся, разевая рот, как рыба, выброшенная на берег. Палубный заколотил
кулаком по спине капитана. Ожерелье прокашлялся и захохотал в полный голос,
у него аж слезы на глазах выступили. Девки тоже гнусно захихикали. Я сидел,
и уши мои полыхали огнем. Отсмеявшись, Ожерелье хлопнул по столу ладонью.
- Все, - сказал он. - Оставьте его в покое.
Капитан наполнил вином мой стакан, пододвинул его ко мне и подмигнул.
Встретив мой нахмуренный взгляд, он пожал плечами и добродушно улыбнулся.
Мне сразу стало легче дышать. Я осторожно потянулся к стакану. Остальные изо
всех сил старались не смотреть в мою сторону. Я набрался духу и одним
глотком осушил стакан на две трети.
- Ого! - не выдержал какой-то Братец. - Лихое начало...
Я тут же вспомнил свое обещание напиться в отместку и решил приступить
к выполнению, не откладывая.
- А-а! Вот и они! - заорал кормчий у меня над ухом. От неожиданности я
подскочил на лавке.
Огибая столы, к нам торопились еще две юбки, Инры среди них не было, и
я про себя еще раз вознес хвалу Старцу за такое везение. Одна девка с ходу
запрыгнула на колени к кормчему, вторая уселась на капитана: оба мгновенно
потеряли ко мне интерес. А мне только этого и надо было. Вино теплым облаком
таяло у меня в животе. Я хлебнул еще и стал ждать, когда притащат
чего-нибудь перекусить. От нечего делать я вертелся, рассматривая люд,
набившийся в "Барракуду". Смотря по тому, кто торчит в кабаке, можно
сказать, чьи лохани ошиваются в шухской гавани. В дальнем от нас углу кто-то
драл глотку и струны арфы, воображая, что поет. Я бы гусляра послушал, да
что-то сегодня ни один из них в "Барракуду" не забрел. Жалко. Говорят,
где-то на Рапа Баюнов Внук обретается, вот бы послушать... Но они, Баюновы
Внуки, так, запросто, не поют. Уж лучше бы Ожерелье взял арфу. До гусляра
ему далеко, но петь и играть он умеет. Он много чего умеет. Он ведь когда-то
был капитаном в Атене, на флоте у тамошнего Деспота. Пока не съездил по роже
какому-то высокородному или еще что-то вроде этого. Такие слухи ходят о
нашем капитане. Знаю, что капитаном был, - это точно, а все
остальное -сказки, одна красивее другой, как легенды об Исполинах. Ожерелье
и сейчас капитан не чета многим, и про него много баек бродит. На Теплом