"Олег Кулаков. Найденыш" - читать интересную книгу автора

Море хорошо знают его прозвище -Ожерелье, которое он получил за то, что из
браслета Сына Моря, что на руке носят, сделал нечто вроде ошейника и, надев
его на шею, запаял намертво. Зачем он это сделал, не знает никто... Говорят,
поначалу над ним смеялись, но тот, кто смеялся, быстро за свой смех
поплатился. Потом другие тоже стали так делать, но он заставил снять
браслеты с шеи всех, кто осмелился на это, выпустив добрую порцию крови из
наглецов. Ошейником его украшение назвать после разборок не рискнули, стали
называть ожерельем, а потом и самого капитана стали так кликать. Но это было
до того, как я появился на "Касатке".
Певец с глоткой раздавленной жабы распалялся все пуще и пуще. И тут я
заметил, что рядом со столом, за которым истошно голосил этот припадочный, у
стены, совсем неприметный, стоит небольшой бочонок, а за ним на низенькой
скамеечке примостился какой-то человек в темной одежде. Бочонок был
поставлен на попа, его плоское днище служило столом. Человек этот сидел
откинувшись спиной на стену и потягивал из стакана. На Сына Моря он совсем
не походил, и это было странно. То, что он не местный, - я понял сразу. Мне
стало интересно, и я решил его "пощупать". Меня братва пестует не только за
то, что я найденыш и маленький. Я - видящий, я загодя чувствую кашалота или
как, например, спрут из глубины поднимается, - мне есть чем гордиться.
Перед тем как "прощупать" незнакомца, я решил выпить еще. Потянулся к
ближайшему кувшину, но тот оказался пуст. Тогда я дернул за рукав кормчего,
мурлыкавшего своей юбке на ухо так, что тарелки на столе дребезжали. Жаль,
пустые: орава успела сожрать все до нашего прихода. Где Хлуда со жратвой
носит-то? Кормчий недовольно покосился на меня. Я показал ему пустой стакан.
Он громко крякнул и произнес:
- Однако. - Но все же вытянул лапищу, ухватил с противоположного конца
стола кувшин за тонкое горло, не глядя нацедил мне вина, а потом снова с
урчаньем воткнулся в свою красавицу.
Меня передернуло от такого зрелища. Я сделал пару глотков и
почувствовал себя лучше. И напрасно: едва оторвавшись от стакана, я узрел
Инру. Она с руганью отбивалась от непонравившегося ей назойливого ухажера.
Под стол, что ли, залезть? С горя я докончил стаканчик и срочно наполнил его
снова и выпил, а затем еще один. Говорят же, что горе вином заливать надо! Я
был уверен - полегчает. И вправду полегчало - даже Инра показалась не такой
занудой. А она тем временем убежала наверх, оставив обиженного детину
потирать покрасневшую щеку. И мне стало вообще хорошо. Я вспомнил про
странного незнакомца, но он уже куда-то исчез: скамеечка возле стены
пустовала, а рядом с сиротским видом торчал бочонок, на котором осталось
несколько грязных тарелок. Они меня почему-то рассмешили. Я фыркнул, и,
видать, громко, потому что Ожерелье с удивлением уставился на меня. Это
рассмешило меня еще больше. Чтобы как-то унять смех, я тяпнул еще стаканчик
и в блаженстве привалился к спине кормчего. По всему моему телу бродили
теплые волны, а голова приятно кружилась.
Когда Инра вдруг снова обнаружилась в поле зрения, мне уже было на это
начхать. В голове у меня возник план мести за все ее плоские остроты,
которыми она ранила мое достоинство. Я приготовился пустить его в действие,
как только она в очередной раз начнет приставать, но Инра, к великому моему
удивлению, даже не сделала попытки задеть меня. Она наклонилась к
капитанской девке и нашептала ей что-то на ухо. Та вдруг вскинулась,
соскочила с колен Ожерелья и кинулась на кухню чуть ли не бегом. Инра