"Милан Кундера. Подлинность" - читать интересную книгу автора

ни души, кроме какой-то барышни в джинсах и тенниске; без особого
воодушевления, но весьма впечатляюще она виляла бедрами, как бы
пританцовывая. Очутившись совсем рядом с ней, он заметил ее рот, разинутый в
бесконечном ненасытном зевке; эта широко отверстая дыра покачивалась в такт
машинально танцевавшему телу. Она танцует, не переставая скучать, сказал
себе Жан-Марк. Он добрался до набережной; внизу, на пляже, виднелись
мужчины; запрокинув головы, они запускали в небо воздушных змеев. Запускали
с таким увлечением, что Жан-Марк поневоле вспомнил свою старую теорию: есть
три вида скуки - скука пассивная: барышня, которая танцует, зевая; скука
активная: любители воздушных змеев; скука бунтующая: молодежь, поджигающая
автомобили и бьющая витрины.
Чуть подальше на пляже развлекались подростки лет
двенадцати-четырнадцати в больших разноцветных шлемах, под тяжестью которых
пошатывались их небольшие фигурки; они толпились вокруг каких-то странных
машин: крестовина из металлических прутьев с одним колесом спереди и двумя
сзади; в середине, в неглубокой продолговатой выемке, можно было вытянуться
полулежа; над нею торчала мачта с парусом. Зачем ребятишкам каски? Наверняка
этот вид спорта - занятие небезопасное. И все же, сказал себе Жан-Марк, эти
штуковины куда опаснее для гуляющих, так почему же им не предлагают каски?
Потому что те, кто игнорирует организованные формы досуга, должны считаться
дезертирами великой и всеобщей битвы со скукой; не заслуживают они ни
внимания, ни каски.
Он сошел по лестнице, ведущей к пляжу, внимательно вгляделся в далекую
морскую кромку, стараясь среди крохотных силуэтов разглядеть фигурку
Шанталь, и наконец приметил ее: она остановилась, чтобы полюбоваться
волнами, парусниками, облаками.
Он прошел мимо ребятишек: инструктор помогал им устроиться на парусных
тележках, которые уже начинали медленно катиться по кругу. Другие, чуть
поодаль, уже неслись во всю прыть. Только от паруса, управляемого с помощью
веревки, зависело направление повозки, которую можно было при случае
повернуть, избегая столкновения с гуляющими. Но способен ли неумелый
любитель по-настоящему справиться с парусом? И так ли уж совершенна эта
тележка, чтобы покорно подчиняться воле водителя?
Разглядывая эти повозки, Жан-Марк вдруг заметил, что одна из них со
скоростью метеора несется по направлению к Шанталь; это заставило его
напрячься. На повозке лежал какой-то старик - ни дать ни взять космонавт
внутри ракеты. Находясь в таком положении, он не мог видеть ничего, что
происходит вокруг. Сумеет ли Шанталь вовремя отскочить в сторону? Жан-Марк
чертыхнулся, вспомнив о ее беззаботной натуре, и прибавил шагу. Теперь она
стояла к нему вполоборота.
Она повернула назад, но, судя по всему, не видела его: походка ее была
по-прежнему медлительной - походка женщины, погруженной в свои мысли и не
смотрящей по сторонам. Ему хотелось крикнуть ей: да не будь ты такой
рассеянной, поберегись этих идиотских тележек, снующих по пляжу! Внезапно он
представляет себе ее тело, по которому проехалась тележка. Шанталь простерта
на песке, вся в крови, парусный драндулет несется дальше, а он со всех ног
мчится к ней. Эта картина так потрясла его, что он и впрямь начинает
выкрикивать ее имя, но ветер сильный, пляж необъятный, расслышать его
невозможно; сколько ни кричи, как ни рыдай - все это останется чем-то вроде
сентиментального театрика. Захлебываясь слезами, он переживает несколько