"Александр Куприн. Как я был актером" - читать интересную книгу автора

губернатор с вице-губернатором, с нынешним исправником и с
подлецом-приставом второй части, который и был главной причиной всех бед,
полетели со своих мест. Мы давали ему разные советы, но он только вздыхал,
морщился, покачивал головой и твердил:
- Эх, не то... Не то, не то... Вот если бы мне найти человека с пером!
Перо бы мне найти! Никаких денег не пожалею.
А у него - канальи - были деньги. Войдя однажды к нему в комнату, я
застал его за стрижкой купонов. Он немного смутился, встал и загородил
бумаги спиной и распахнутым халатом. Я твердо уверен, что во время службы за
ним водились: и взяточничество, и вымогательство, и превышение власти, и
другие поступки.
По ночам, после спектакля, мы иногда бродили с Нелюбовым по саду. В
тихой, освещенной огнями зелени повсюду уютно стояли белые столики, свечи
горели не колеблясь в стеклянных колпачках. Женщины и мужчины как-то
по-праздничному, кокетливо и значительно улыбались и наклонялись друг к
другу. Шуршал песок под легкими женскими ножками...
- Хорошо бы нам найти карася! - говорил иногда сиплым баском Нелюбов и
поглядывал на меня лукаво боку.
Меня сначала коробило. Я всегда ненавидел эту жадную и благородную
готовность садовых актеров примазываться к чужим обедам и завтракам, эти
собачьи, ласковые, влажные и голодные глаза, эти неестественно-развязные
баритоны за столом, это гастрономическое всезнайство, эту усиленную
внимательность, эту привычно-фамильярную повелительность с прислугой. Но
потом, ближе узнав Нелюбова, я понял, что он шутит. Этот чудак был по-своему
горд и очень щекотлив.
Но вышел один смешной и чуть-чуть постыдный случай, когда сам карась
поймал меня с моим другом в кулинарную сеть. Вот это как было.
Мы с ним выходили последними из уборной после представления, и вдруг
откуда-то из-за кулис выскочил а сцену некто Альтшиллер.., местный Ротшильд,
еврей, этакий молодой, но уже толстый, очень развязный, румяный мужчина,
сладострастного типа, весь в кольцах, цепях и брелоках. Он бросился к нам.
- Ах, боже мой... я уже вот полчаса везде бегаю... сбился с ног...
Скажите, ради бога, вы не видели Волкову и Богучарскую? :
Мы действительно видели, как эти артистки сейчас же после спектакля
уехали кататься с драгунскими офицерами, и любезно сообщили об этом
Альтшиллеру. Он схватился за голову и заметался по сцене.
- Но это же безобразие! У меня заказан ужин! Нет, это просто бог знает
что такое: дать слово, обещаться и... Как это называется, господа, я вас
спрашиваю?
Мы молчали.
Он еще покрутился по сцене, потом остановился, помялся, почесал нервно
висок, почмокал в раздумье губами и вдруг сказал решительно:
- Господа, я вас покорнейше прошу отужинать со мной.
Мы отказались.
Но не тут-то было. Он прилип к нам, как клей синдетикон. Он кидался то
к Нелюбову, то ко мне, тряс нам руки, заглядывал умильно в глаза и с жаром
уверял, что он любит искусство. Нелюбов первый дрогнул.
- А, черт! Пойдем, в самом деле. Чего там!
Меценат повел нас на главную эстраду и засуетился. Выбрал наиболее
видное место, усадил нас, а сам все время вскакивал, бегал вслед за