"Андрей Кураев. Второе пришествие апокрифов " - читать интересную книгу автора

невидимом у каждого из нас достаточно недоброжелателей. Но если одержимых
все же относительно немного, - значит, причина каждого конкретного случая
одержимости не в зложелательстве соседа, а в неисповедимом Промысле Того,
Кто знает, как вразумлять сотворенных Им людей и наказывать, как миловать и
предостерегать... И, значит - к Нему и должны быть обращены наши надежды и
наши страхи.
Нельзя забывать (особенно перед лицом наших недругов) великих слов
апостола Павла: "Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим. 8, 31). И потому
"страха же вашего не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог". На каждом
водосвятном молебне Церковь возглашает прокимен: "Господь просвещение мое и
Спаситель мой - кого убоюся?! Господь защититель живота моего - кого
устрашуся?!" Странное дело, но именно на водосвятных молебнах полно тех
людей, которые пришли на них из чувства страха: освященная вода им нужна как
оберег от колдунов, наведших на них и страх, и "порчу". Не благодатную
помощь от Бога в собственной борьбе против собственных страстей ищут люди в
святой воде, и не поддержку собственного усилия на пути к святости, но
какую-то чисто внешнюю защиту от тех, кого они считают своими врагами (как
правило, в колдовстве подозреваются родственники или соседи).
Так что вместо приходских сплетен лучше довериться трезвым голосам
современных монастырских духовников, предупреждающих: "К разряду грехов
против первой заповеди принадлежит волшебство, когда люди, оставив веру в
силу Божию, верят тайным и большею частью злым силам тварей, в особенности
злых духов, и стараются действовать ими. Таким образом, в грехе волшебства
виновен и тот, кто верит в тайные силы тварей, и тот, кто сам действует
этими силами".
Все эти призывы: "Бойтесь колдунов", "Бойтесь порчи" это еще и забвение
заповеди Псалмопевца, обличавшего тех, кои "тамо убояшася страха, идеже не
бе страх" (Пс. 13, 5). Душу, которая болеет страхом перед колдунами, должно
повязать советом свт. Тихон а Задонского: "Сатана, дух злобы и враг мой,
невидимый мне, но присутствием злых своих советов мне познаваемый, страшен;
но без воли Божией, не токмо надо мной, человеком, но и над скотами и
свиньями власти не имеет (Мф. 8, 31), как и всяк человек, враждующий мне...
Когда Бог попустит на мене беду уже ли я ее миную? Нападет она на мене, хотя
бы я ее и боялся. Когда не хощет Он попустить, то, хотя вси диаволи и вси
злые люди и весь мир восстанут, ничто мне не сделают. Понеже Он един
сильнейший всех, отвратит злая врагам моим. Огнь не пожжет, меч не посечет,
вода не потопит, земля не пожрет без Бога: яко все, как творение без
повеления Творца своего ничего не сделает. Почто убо мне всего бояться, что
есть кроме Бога? Убоимся убо, братие, единого Бога, да ничего и никого не
убоимся... Бог все, и кроме Бога все ничто: и злоба всех диаволов и злых
людей ничто. Окаянен и беден, кто не боится Господа и Бога, ибо тот всего
боится"[99] .
Эти недолжные страхи и порождает апокрифическая литература. Не колдуны,
а грехи привлекают к нам бесов. Поэтому не колдунов, а грехов надо бояться.
Ни колдунов, ни бесов не надо бояться. Страх перед "порчей" есть уже первый
шаг к тому искушению, которое в аскетической литературе именуется "бесовские
страхования". В житийной литературе (вспомним опять Житие прп. Антония
Великого) нередко описываются устрашающие видения недоброй силы. Если
человек примет их всерьез и испугается значит, тем самым видение страха из
его ума вытеснило память о Боге, Который силен любую нежить вернуть в ее