"Павел Григорьевич Курлов. Гибель Императорской России " - читать интересную книгу автора

отъезд в Петербург

Я вернулся в Минск в момент почтовой забастовки. Настроение было крайне
напряженное, между тем местное чиновничество, для которого вопрос о перемене
губернатора даже и в то смутное время стоял на первом плане, было уверено,
что я в Минск губернатором не вернусь, а прокурор Бибиков, уезжая, открыто
заявил собравшимся на проводы его лицам, что он привезет меня из
С.-Петербурга в тюрьму.
Как громом поразило либеральствовавших чиновников мое возвращение, и
они не поскупились на выражения мне преданности, столь неожиданно
вспыхнувшей в их сердцах.
На другой день ко мне явилось двое из начальников отдельных частей в
виц-мундирных фраках - пиджаки исчезли. Первый - председатель казенной
палаты Ястрембский - рассыпался в удивлении к проявленной мной твердости, а
второй - управляющий акцизными сборами Дьяков заявил, что он сделал
распоряжение, чтобы подведомственные ему чиновники выписывали и читали
газету "Свет". Я не могу не отметить эти курьезные на первый взгляд эпизоды,
так как они доказывают, насколько неустойчивы были часто местные высшие
чины, на которых власти в серьезных случаях приходилось опираться.
Кадетствующее чиновничество считало нравственно допустимым получать от
правительства содержание и одновременно проявлять по отношению к нему
оппозицию.
Через несколько дней из С.-Петербурга стали поступать определенные
телеграммы: не допускать никаких нарушений порядка и немедленно покончить с
почтовой забастовкой, предложив нежелающим приступить к работе или подать в
отставку, и очистить находившиеся в их распоряжении казенные квартиры.
Твердость приказаний произвела немедленное действие: забастовка прекратилась
и ни о каких публичных антиправительственных выступлениях не было и речи.
Не прекратилась только подпольная работа революционных организаций. Под
экипаж ехавшего ко мне с рапортом полицеймейстера была брошена бомба,
которая, к счастью, не разорвалась, а через несколько дней я был поражен
входом ко мне в кабинет без доклада помощника полицеймейстера, который,
остановившись на пороге, произнес только одну фразу: "Ваше
превосходительство, в меня стреляли, и я ранен". Так как он моментально
исчез, то я, обеспокоенный происшедшим, вызвал по телефону полицеймейстера,
от которого и узнал, что его помощник ранен несколькими пулями в спину и
прямо от меня проехал в больницу, где тотчас же подвергся операции.
Оказалось, что одна из пуль попала ему в почки, и через несколько часов
несчастный скончался.
14 января 1906 года в меня была брошена вторая бомба. Я присутствовал в
Соборе на заупокойном богослужении по начальнику дивизии; по окончании
отпевания я вместе с другими должностными лицами вынес и стал устанавливать
на погребальную колесницу гроб усопшего. За мной стоял с крестом в руках
Минский архиепископ, преосвященный Михаил, окруженный духовенством. Я
почувствовал легкий удар в голову и, думая, что с крыши собора свалился
комок снега, так как в это время была оттепель, не обратил на это никакого
внимания. Через несколько секунд ко мне подбежал взволнованный правитель
канцелярии губернатора со словами: "Ваше превосходительство! Бомба!" Я
посмотрел вниз и увидел лежавший у моих ног четырехугольный сверток в серой
бумаге. Полицеймейстер просил меня сесть в экипаж и ехать домой, что я и