"Павел Григорьевич Курлов. Гибель Императорской России " - читать интересную книгу автора

исполнил. Несколько минут спустя он явился ко мне на квартиру и доложил, что
тотчас же после моего отъезда какая-то женщина произвела несколько выстрелов
из браунинга, причем прострелила ему воротник мундира и воротник пальто
чиновника особых поручений. К счастью, оба эти выстрела не причинили этим
лицам никакого вреда.
Одновременно мне сообщили, что весь казачий полк, без офицеров, узнав о
покушении на мою жизнь, скачет в город, чтобы расправиться с
революционерами. Попытки офицеров удержать людей не достигли результатов, и
только когда я послал им навстречу командира дежурной части, хорунжего
Обухова, приказав ему передать от моего имени казакам, чтобы они
возвратились в казармы и не нарушали порядка, полк тотчас же исполнил мое
требование. Таким образом, внимание, оказанное мной умершему казачьему
офицеру присутствием на похоронах, несмотря на его смерть от заразной
болезни, оказало громадную услугу всем жителям города, предотвратив
неизбежную возможность всяких эксцессов.
Преступник, бросивший в меня бомбу, оказался Пулиховым, а стрелявшая из
браунинга женщина - дочерью начальника артиллерии IV армейского корпуса
Измаилович. Оба были арестованы.
При расследовании выяснилось, что Пулихов бросил бомбу вверх в расчете,
что она упадет на землю и разорвется, но она краем оцарапала мне голову, а
затем по рукаву вышитого золотом придворного мундира тихо скатилась к моим
ногам. В 4 часа дня, за неимением специалистов по разряжению бомб, она была
положена в устроенный среди площади, между Губернаторским домом и собором,
костер. Взрыв был так силен, что в прилегавших к площади зданиях были выбиты
все стекла.
Через несколько дней оба преступника были судимы в военном суде и
приговорены к смертной казни, несмотря на то, что я указывал председателю
военного суда о нежелательности применения такого наказания, так как
совершенное Пулиховым и Измаилович деяние являлось лишь покушением на
преступление. Командующий войсками Виленского военного округа заменил для
Измаилович, смертную казнь каторжными работами, а в отношении Пулихова
приговор суда утвердил.
Ввиду всех этих событий и непрекращавшегося в Минске революционного
движения, министр внутренних дел вторично вызвал меня в С.-Петербург для
доклада, чему я был очень рад, так как в скором времени в правительствующем
сенате должны были быть заслушаны мои объяснения по поводу событий 18
октября.
При свидании с П. Н. Дурново, последний сказал мне, что меня желает
видеть председатель Совета Министров, граф Витте. "Вы найдете у него
сочувствие вашим взглядам по еврейскому вопросу, хотя я совершенно
несогласен с вашим представлением генералу Трепову о необходимости
еврейского равноправия",- сказал мне П. Н. Дурново. Я ответил, что после
отзыва графа Витте обо мне минской депутации я не желал бы ехать к нему
как бы частным образом и буду у него только в том случае, если получу
на это приказание своего министра. "В таком случае - я вам приказываю",- с
улыбкой возразил П. Н. Дурново.
На другой день я был у графа Витте и впервые познакомился с этим
государственным деятелем.
Несомненно, что граф Витте был большим знатоком железнодорожного
хозяйства и тарифного дела. Его считали крупным финансистом, а