"Павел Григорьевич Курлов. Гибель Императорской России " - читать интересную книгу автора

обстоятельства выдвинули его на пост главы правительства. Мне кажется, что
на этом поприще граф Витте далеко не оправдал возлагавшихся на него надежд.
Прекрасно понимая финансовое дело и оказав России громадные услуги по
увеличению государственных доходов для покрытия неотложных нужд
развивавшегося государственного хозяйства, он, несмотря на свой выдающийся
ум по предшествовавшей службе, был дилетантом в вопросах внутренней
политики, так как не обладал необходимой для этого подготовкой. Все его
мероприятия в области государственного управления, при самых добрых
намерениях, не принесли практической пользы.
Он был создателем фабричной инспекции, в расчете, что этот институт
должен урегулировать принимавший острые формы рабочий вопрос. По его мысли,
фабричные инспектора должны быть посредниками между хозяевами и рабочими. На
практике, часть из этих инспекторов стала на сторону фабрикантов и сразу
потеряла всякий авторитет в рабочей среде; другая - подделываясь к рабочим,
занялась едва ли не революционной пропагандой. Ни те, ни другие не поняли
своей задачи, не поняли и того, что русский человек очень быстро разбирается
в лицах, поставленных правительством, ценит справедливость и никогда не
относится с уважением к начальству, с ним заигрывающему.
Также мало достигли цели и сельскохозяйственные комитеты, так как
либеральная часть общественных деятелей увидела в них нечто вроде
парламента.
Мне пришлось принимать участие в одном из таких комитетов, в качестве
курского вице-губернатора, и лично убедиться в справедливости изложенного
мной мнения. Накануне открытия заседаний вождь левых партий, на частном
совещании, внушил своим сотоварищам мысль, что раз комитету никаких
законодательных прав не предоставлено, созванные члены должны в определенной
мотивированной форме совершенно отказаться от работы. В
начале заседания он просил разрешения губернатора, как председателя,
сделать заявление и высказал указанную выше мысль, добавив, что под этим
заявлением подписались все присутствовавшие, в том числе представители столь
сильного в Курской губернии консервативного направления. Возражений не
последовало, и комитету грозил полный крах. Губернатор растерялся и
обратился ко мне за поддержкой. Тогда я попросил предоставить мне слово,
выяснил значение комитетов и возлагаемую на них правительством надежду и
закончил свое обращение к собранию указанием на то, что правительство
ожидает от местных деятелей помощи в столь серьезном вопросе, а потому
немыслимо в ней отказывать в деле, имеющем громадное значение для
крестьянского населения, под предлогом, что власть желает знать мнение
общественных деятелей только в этом отношении и не в той форме, какая была
бы желательна для некоторых из членов комитета.
Эти мои простые, но искренние слова вызвали неожиданный результат: один
из уездных предводителей дворянства, князь Касаткин-Ростовский,
пользовавшийся всеобщим уважением, безукоризненно честный и прямой человек,
заявил, что накануне их всех ввели в заблуждение и что он считает
недопустимым, после сделанного мной разъяснения, отказаться от участия в
обсуждении вопроса. Комитет единогласно одобрил мнение князя
Касаткина-Ростовского, и оставшийся одиноким, вождь либералов, которого не
поддержали даже его единомышленники, оставил зал заседания.
Я считаю, что таким же дилетантизмом и плохим знанием русской
действительности страдает Манифест 17 октября в силу своей редакции.