"Николай Курочкин. Смерть экзистенциалиста" - читать интересную книгу автора

завтра... Или нет, с первого сентября... Или лучше уже с Нового года...
Дудки! Дудочки! Не будет никакой новой жизни и никакого "завтра". А будет
усталость, и разочарование, и, в конце концов, могильный холмик над тобою.
Пожалуй, это полезно - прийти рано утром на кладбище и подумать. Или
бесполезно? Ну, придут в голову светлые, горькие и прозрачные, как рислинг,
мысли. Ну и что? В общем-то все известно. Тысячи мудрецов - от Сенеки до
Николая Островского - твердили о смысле жизни. Толку-то! Что курить вредно,
тоже знаем, а ведь курим. Так и мысли о суете, о том, что жить надо главным,
не заслоняя смысла мелочами.
Нет, конечно, не стоит ходить утром на кладбище. Бесполезно.
Пусть ходят туда те, кому полезно. Мне вот, например, безусловно
полезно. Встал рано-рано, умылся ледяной водичкой и пошел совершать моцион.
Дошел до кладбища, нырнул (не через ворота, их только в восемь откроют, а
через дыру в заборе) и побрел по аллейкам. Эпитафии любопытнейшие
попадаются: "Спи спокойно, дорогая сиротка!" А по датам видно, что "сиротка"
умерла восьмидесяти шести лет от роду! Кстати, свернем? Вот та дыра в
заборе, о которой я только что говорил.
- Что ж, свернем.
Они шли по тропкам, и Эдик тоном экскурсовода объяснял:
- Обратите внимание, коллега: дата рождения есть, а вместо даты смерти
- прочерк. И выбито в бетоне: "Для нас ты жив. Твои пациенты". Впечатляет?
- Еще бы! Хороший врач был, наверно.
- Какой врач был, не знаю, но вот что пациенты у него были
замечательные...
Саломатин подумал, что в Благовещенске, если он там окажется, надо
узнать, какая надпись на могиле у Тулупского.
А Эдик уже тянул его дальше.
- Вот полюбуйтесь. Монумент корифею.
Саломатин посмотрел на роскошный памятник: полированная плита из
черного камня, из которой вырастает поколенная статуя мужчины. Фамилия
знакомая...
- Знакомая? Писатель. Приключенческие романы писал. Интересно,
безутешная вдова душу отвела или братья по перу поиздевались? Все тысячи
страниц перерыли, но отыскали-таки цитатку, изувековечили человека: "Служить
для России - честь великая"
- А что? Звучит.
- Звучит. И смысл ясен. Но видите ли, коллега, для чего-то служат
табуретки. Люди, как существа одушевленные, служат чем-то. Уловили?
- Уловил. И ведь бронзой залили буквы, на века.
- Да. Впрочем, ну их, сеятелей и деятелей. Их мама не наша мама, меня
влекут могилки простых людей. Судорожные атеисты, - разглагольствовал Эдик,
- борются с православием. Да с ним не бороться, его еще вводить на Руси
нужно!
Ведь смотрите, что делается: на дворе - НТР, в небе три тысячи
спутников вертятся, на Луне металлолом уже можно собирать, а в Хабаровске
полно язычников и особенно язычниц. Поглядите: на каждой четвертой могилке
- пища. Кому? Зачем? По учению православной церкви - заботиться надо о
нетленной душе и спасении ее; попы почти тысячу лет внушали народу, что о
теле, о грешной плоти и при жизни-то неэтично заботиться, а народ даже о
мертвых хлопотал, клал пищу на могилки. И поныне кладут!