"Дмитрий Кустуров. Сержант без промаха (про войну)" - читать интересную книгу автора

равно слышен. Жуткий вой нарастает с каждой секундой, кажется, будто бомба
летит прямо на тебя. Человек обеими руками хватается за голову, изо всех сил
вжимается в землю, но в этот момент сама земля вздрагивает, приподнимается,
как бы желая сбросить с себя человека. И сразу обдает горьковато-теплой
волной взрыва, перемешанная со снежной пылью, а по голове и спине больно
барабанят комки промерзшей земли. Этот кошмар периодически повторялся с
самого рассвета.
После трех атак врага боевые порядки полка заметно поредели, но
держались. К пулеметчикам приполз взводный старшина Потапенко, притащил
новые диски и запасной ствол.
-- Молодцы, ребята! Не робейте! Ствол не забудьте сменить, -- прокричал
он сквозь грохот разрывов, отползая к следующему окопу.
Федор потянулся за диском и увидел на снегу брызги крови. С тревогой
посмотрел на брата:
Ранен?
Нет, целый я, -- положив руку на грудь, улыбнулся Василий. -- Это от
командира, наверно.
Федору рассказывали о командире взвода. Потапенко, старый вояка, воевал
еще с японцами у озера Хасан. В бою трижды был ранен, но с поля боя не ушел.
Вот и сейчас. Ползает молодой старшина с изумрудно-зеленоватыми глазами от
окопа к окопу, подбадривает необстрелянных бойцов, кого шуткой, кого и
крепким словом.
Федор вел огонь все увереннее, а брат методично отстреливался из
трехлинейки. Отступать они не собирались, как и те 28 панфиловцев, о которых
взводный рассказывал еще в поезде. К счастью, охваченные азартом боя, они и
не подозревали как расправлялись с теми, кто в панике отпрянул назад. В те
страшные часы движения у Федора стали размеренными, чуть ли не
автоматическими, подчиняясь неумолимому ритму боя. Во время короткой заминки
в этом ритме Федор решил по совету командира сменить давно уже накаленный
ствол "дегтяря" и предупреждающе крикнул:
-- Абытай! Осторожно!
Василий тыльной стороной рукавицы прихватил ствол, отсоединил его от
пулемета и тут же опустил рядом. Раскаленная железка, взорвавшись паром, тут
же провалилась в снег. Вставляя новый ствол, Федор вдруг услышал отчаянный
крик, прорвавшийся сквозь гул боя:
-- На помощь! Спасите!
"Что за черт, кричат-то по-якутски, -- изумился Федор, -- может,
показалось?" Однако снова слышно:
-- Абыранг! Бысанг!
Федор схватил винтовку брата и ползком бросился в ту сторону. Выскочив
на берег Волги, он увидел, что под искореженной взрывом большой сосной, как
рыбы об лед, бьются двое раненых. Беспомощные, испуганные, оба орут:
-- Бысанг! Абыранг!
Федор сразу узнал в них своих земляков Константина Елизарова и Николая
Колодезникова. Истекая кровью, оба сидели на снегу, ухватившись друг за
друга беспомощно висевшими, как плети, руками. Быстро наложив жгуты, Федор
перенес обоих под обрыв, где сдал санитарам.
Когда вернулся к пулемету, бой уже стихал. Как прошел конец этого дня,
Федор помнил плохо. Кажется, еще стрелял короткими очередями, кажется, еще
была атака, но действовал он почти бессознательно, скорее по наитию, а