"Генри Каттнер, Кэтрин Мур. Одержимость" - читать интересную книгу автора

"О Женевьева, милая Женевьева. Дни приходят, дни проходят", - рыдала
Розата, глядя на уходящего Сэма. Кончив песню, девушка поспешно прошла в
свою уборную и набрала номер Шеффилда.
- Джим, - быстро заговорила она. - Здесь только что был Сэм...
Он бы убил ее, если бы услышал этот разговор. Но он не слышал. В это
время он шел навстречу случаю круто изменившему его жизнь.
Движущаяся Дорога проносила мимо него женщину в голубом. Глаза Сэма
уловили ее движение, когда она прикрыла голову голубой вуалью. Он
остановился. Какие-то люди налетели на него, но он не замечал ничего, кроме
женщины. Один из прохожих, недовольно заворчав, явно намеревался
поскандалить, но, взглянув на гранитное лицо Сэма, притих и исчез.
Розата все еще стояла у него перед глазами, и Сэм смотрел на женщину с
меньшим воодушевлением, чем можно было ожидать. Смутное воспоминание
заставило его присмотреться внимательнее. Вуаль колыхалась от движения
Дороги и в голубых глазах женщины мелькали голубые тени. Это было прекрасно.
После некоторого колебания, причины которого и сам не понимал, он
сквозь розовое облачко карнавального дыма устремился к женщине, ступая
словно хищник - мягко и неслышно. Он почти забыл тот карнавал в юности,
когда впервые увидел ее. Лицо женщины в голубом платье странно взволновало
его.
Карнавал всех уравнивал, но Сэм и без этого заговорил бы с ней. Он
приблизился к ней, всмотрелся в ее лицо. Она оказалась выше его, очень
стройной и элегантной, с налетом изысканной томности, что веками
культивировалась бессмертными. Впрочем, томность казалась естественной. Для
нее. Голубое с золотистыми блестками платье просвечивало сквозь голубой же
покров. Черные локоны каскадом обрамляли лицо и, собранные тяжелым золотым
обручем, ниспадали до тонкой талии. Золотые колокольчики тонко позванивали в
ушах, проколотых с нарочитым варварством. В этом сезоне в моде была такая
вот первобытная простота. С такой же высокомерной грацией она носила бы и
кольцо в носу, потребуй этого мода. Она повернулась к Сэму, словно королева
к подданному.
Смущаться Сэм не стал и, подавив некоторое колебание, напрямую
предложил ей:
- Может быть, пройдемся? - и взял ее под руку.
По ее египетским, резко очерченным губам невозможно было определить,
улыбается ли она. Но если и улыбалась, то это была надменная улыбка. Голова
ее гордо откинулась назад, словно ее тянули тяжелые локоны.
Она внимательно рассматривала его. Колокольчики в ее ушах молчали. Сэм
слишком смахивал на обыкновенного короткоживущего. Лишь проницательный
взгляд мог заметить странную противоречивость его облика. За сорок лет
одержимость наложила на его лицо свою печать: он словно непрерывно и
напряженно боролся с чем-то ненавистным. И это напряжение придавало лицу
особую выразительность и даже некую привлекательность, сглаживая грубые
плебейские черты.
Интриговало и полнейшее отсутствие волос. Хотя плешивость - явление
распространенное, но он, как ни странно, не выглядел лысым. Пожалуй, волосы
даже испортили бы классическую форму его черепа. В свое время Мантия
Счастья, возможно, обусловила некоторую небрежность, благодаря которой
сохранилось наследие Харкеров: плотно прижатые к благородному черепу
красивые уши, правильные черты скул и тяжелого подбородка.