"Сергей Кутолин. Хроника частной жизни" - читать интересную книгу автора

бубня-щего дня,в котором кончается четвертый круг ада.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Крестный путь не кончается,новые времена наступают. Мыслимое есть живая
и мыслящая активность,т.е. сама актив-ная мысль.Стуки,перестуки колес и
станций отдавались в клетках и молекулах клеток заключенных с общим
исто-рическим названием:"Еретики!".Самопознание противополож-но практике,а
практика как ползучий гад эмпиризма состояла в истязании души и вшивости
тела,превращающего дыхание и сердцебиение в слепые помыслы отстукивающих
секунд, периодически вторящих колесам вагонов:"Тебя нет!Тебя нет!"
Лишь погрузившись в недра собственного духа,он еще мог слиться воедино
с объектом созерцания,т.е.самим собой,а не с казенным домом,в котором ему
предстояло жить,упиваясь "со-ловецким лагерем особого назначения",где
качество еретиков суровым загадочным роком народа,сплоченного в монолит
около партии,в которой "честь,совесть и ум эпохи" сцемен-тированы каменным
мешком под названием"СЛОН",качество еретиков было всюду плотно как на
числовой оси и подраз-делялось:на бывших,уголовных,контр-революционных
ерети-ков.
Углубляясь в свое сознание,полчища еретиков достигают истины,как
дождевые капли достигают земли,где живой,хотя и завидует мертвым,но
согревает свое дыхание надежой,что смерть "еще погодит",но в силу ввергаемой
надежды в гроб действительности предстает перед богом как пионер перед
барабаном.Чаемое созидается в тебе силой и славой,в которой идея человека
как микрокосма упирается в царя и бога Са-жина на Конд-острове
Соловков.Вообще на Конд-остров попа-дает тот,кого, по мнению
администрации,следует изолировать.
Вокруг заколоченной церкви и часовни,содержимое кото-рых давно и
сознательно расхищено,а деревянные службы, са-раи и конюшни являют миру
чувство нищеты и бесприют-ности,ветер дикой скорби метается по
скиту,окруженному высоким забором и проволочным заграждением, окружающим
двухэтажный каменный дом с большим числом монашеских келий для заключенных.
Давно канули в лету те благословенные дни,когда Пешкова как жена
Максима Горького через "Политический Красный Крест" посылала голубиную
помощь одеждой и съестным для всеядного "СЛОНА"."Каэры"-контреволюционеры не
счита-лись политическими арестантами,а приравнивались к уголов-ным
бандитам.Однажды восторжествовала на соловках пиру-ющая весна.И часть
распреда Пешковой была роздана и каэ-рам.Но ненадолго.Специальным
распоряжением Пешковой нежный стыд догорел в ее распреде, и очередная партия
пере-данной одежды и съестных припасов были вырваны из голод-ных ртов уже
осклабившихся на чужой кусок контррево-люционеров. Где тот поэт,где тот
музыкант и живописец,кто сподобится найти темную ночь рифмы,палящие звуки
мело-дии и сочную темноту глаз,чтобы вникнуть в произвол судьбы людей,чьи
контрреволюционные взгляды основывались лишь на методическом сомнениии,что
нет такой партии,такой груп-пы лиц,чьи глубина и простор знаний,как рельеф
гор,глубина рек,простор степей есть несомненный и непреложный факт самой
действительности.
Начиналась форма существования,брошенных всем миром на произвол
еретиков.В перерывах между лесорубками и штрафными изоляторами Иван думал о
причинах гуманности, предъявляемых к осужденным каэрам мер пресечения.И его