"Генри Каттнер. За земными вратами" - читать интересную книгу автора

и тряхнул головой: это начинало меня тревожить. Дело не в
виски. Это всегда начиналось только в моей квартире и лишь
после того, как я посмотрю именно на эту стену.
На стене висела картина Анри Руссо "Спящий цыган" - одна
из тех вещей, что дядюшка Джим оставил мне в наследство
вместе с квартирой. Я изо всех сил постарался сосредоточить-
ся на зеленоватосинем небе, развевающейся гриве льва, на по-
лосатой одежде смуглого человека, лежащего на песке.
Но увидел я лишь размытое пятно. Затем я подумал, что,
должно быть, все-таки очень пьян, потому что оттуда, из-за
пятна, до меня стали доходить какие-то звуки, похожие на
рев. Конечно, это мог быть и лев, но он уже совсем исчез, и
мне показалось, что передо мной колышется сияющий радуж-
но-красный купол.
Я закрыл глаза, плотно стиснув веки. Похоже, я схожу с
ума.
Дядюшка Джим оставил мне квартиру по завещанию. За нее
нужно выложить сразу баснословную сумму, затем платить всю
жизнь - и можете называть эту квартиру своей. Я сам не ввя-
зался бы в такое предприятие, но дядюшка Джим - другое дело.
Впрочем, приятно иметь берлогу, откуда домовладельцы не мо-
гут тебя выставить, даже если кто-то предлагает им большие
деньги.
Тут, вероятно, стоит сказать несколько слов о моем дядюш-
ке, Джиме Бартоне. Это был еще тот персонаж! Имел он рыжие
волосы, веснушки и обыкновение теряться где-то за границей
месяцами напролет, а иногда - годами.
Когда я был мальчишкой, он обычно навещал нас между поез-
дками, и я любил его больше всех, кого знал в те годы: у нас
была общая тайна.
Началось все со сказок, которые дядя рассказывал мне пе-
ред сном. Из них я узнал о чудесной стране Малеско, в кото-
рой были и прекрасная принцесса, и злой Верховный жрец, и
благородный молодой герой, чьи приключения иногда не давали
мне уснуть целых пятнадцать минут росле того, как тушили
свет.
В те дни еще не выдумали суперменов, поэтому в мечтах я
не рисовал себя разгуливающим по Малеско в красном облегаю-
щем комбинезоне, но чаще носил львиную шкуру, как Тарзан, а
бывало, даже доспехи неустрашимого марсианского воина, похо-
жего на Джона Картера.
Больше того - я выучил язык жителей Малеско, который, ко-
нечно, придумал дядюшка Джим. Его голова не знала покоя, и
рассказы о Малеско хлынули на меня в те месяцы, что он про-
вел у нас, выздоравливая от какой-то болезни. Дядюшка соста-
вил даже словарь этого языка. Мы вместе сделали что-то вроде
букваря и часто болтали на языке Малеско (кстати, довольно
бойко), но вскоре дядя поправился и снова исчез.
Я сидел в своей квартире, вглядываясь в неясные, дрожащие
очертания радужно-красного купола на стене; за ним виднелось