"Пауль Аугустович Куусберг. Одна ночь (2 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

давали ей покоя мысли. Какой страх погнал этих, на что надеются, зачем
бросили дома свои и вдаль пустились новый кров искать? Страшные деяния у
антихриста, и есть ли вообще от него спасение? Сегодня он в Эстонии, завтра
под Питером, послезавтра в Вологде, куда ты, душа, от напасти денешься? Уж
если мужики не выдюживают, какой толк бежать. Что на роду написано, от того
не убежишь. Не иначе, грехи человеческие до того возросли, что послана людям
кара за них тяжкая. Страшная, как потоп. И господь во гневе своем не
разбирает, правый ты или виноватый, равно сгинут все по его хотению.
Антихрист - меч в руках господних, и придется людям терпеть, покуда
всемогущий не смилостивится.
Скрючилась тут она, старая и одинокая, будто дерево сохлое. Где
сыны ее
и дочки? На том свете или еще в живых ходят, а если сгинули, зачем сама
спасается? Чего ей ждать остается, нигде она больше счастья не сыщет. Легче
в сырой земле, чем до последнего часу боль и кручину в себе носить. Не
молодая уже, чтобы новое счастье найти, могла бы и дома остаться, дожидаться
конца своего, если уж так судьбе угодно.
Та, что помоложе, глядишь, и найдет еще свое счастье, если только
глаза
не выплачет и умом не рехнется. Видать, потеряла самого дорогого, мужа или
милого, по родителям так не изводятся. Чего доброго, сына своего? Нет, в
солдатских летах сыночка у нее быть не может. Да и то верно, бомбы не
спрашивают годов, убивают и малых детей, в Питере разорвали в клочья сотни
младенцев, и почему только матерь божья допускает такое? Карала бы стариков,
карала бы мужиков и баб, дите же малое не успело еще согрешить. Только за
грехи-то родительские детям после не одно колено терпеть муки велено. Так уж
оно положено. Может, богородица и внемлет мольбе, если бы весь люд от
чистого сердца, как на духу, попросил ее. Только где уж там, разве кто нынче
молит, теперь все упрямые да ученые. Из-за гордыни и терпеть приходится
Увидит ли она еще Василия? Василия и Константина с Никифором?
Старуха осенила себя крестом.
Тихник заметила это и подумала, что среди пожилых в России
верующих
куда больше, чем ей казалось. Бывает, что и по привычке крестятся, трудно
сказать, кто верит всерьез, а кто нет. Вдруг возница староверка и видит в
них кару небесную, что ниспослана на головы православных? Не все ведь, кому
большевики кажутся исчадием ада, сгинули со света. В чужую душу не
заглянешь. Старуха даже разговаривать с ними не захотела . Кто знает, с чего
насупилась и нахохлилась? Старый человек, - может, у нее тело огнем горит,
а ее послали в дорогу. От радости никто не побежит из тепла под открытое
небо, на снег и холод.
У Марии Тихник у самой болели суставы, ей бы дома сидеть,
обложить
колени мешочками с горячим овсом. Правда, она обернула их разодранной надвое
шерстяной шалью, но разве поможет, если сидишь на морозе на дровнях? Если бы
колени не так задубели и ныли, можно было согреться ходьбой, а сейчас
приходится терпеть,
Терпеть Мария Тихник привыкла. Четырнадцать проведенных в тюрьме
лет
закалили ее, она научилась держать свои боли при себе и со всем справляться