"Пауль Аугустович Куусберг. Одна ночь (2 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

немцы перерезали у Тихвина железную дорогу, - снова страшно повезло! Я бы
тоже назвал это везением, только - боком.
Альберт Койт подумал о том, что, прежде чем выбраться из Ленинграда,
им
пришлось трижды выходить к Ладоге. О первой неудавшейся попытке вспоминал с
досадой, но именно она стояла перед глазами с такой ясностью, будто и не
шагал он сейчас рядом с Валгепеа и Сяргом по лесной дороге в снегопад, а
метался у поезда, который почему-то остановился перед самым Шлиссельбургом.
Со скоростью молнии из уст в уста передавалась весть, что немцы на другом
берегу Невы, что несколько часов тому назад они подошли с востока к
Шлиссельбургу. Сам Койт ни реки, ни фашистов не видел, слышал только стрекот
пулеметов, автоматные очереди и взрывы мин, которые, казалось, раздаются
рядом: вначале он так и думал, но вскоре понял, что бой идет где-то дальше.
Он ободрял себя мыслью, что немцы на противоположном берегу Невы, по ту
сторону леса и широкой реки, однако тревога все больше захватывала его.
Отдельные снаряды или мины рвались уже поблизости от поезда, что-то вжикало
над головой и вагоном, и вдруг его охватил жуткий страх, желание бежать, но
он заставил себя остаться на месте. Не знал, что предпринять, обращался к
мечущимся в тревоге, беспомощно шарахающимся людям, которые сами спрашивали,
кричали. И снова рядом рвется то ли снаряд, то ли мина, различить их он был
не в состоянии, раньше никогда не приходилось быть под обстрелом, лишь
однажды пытался наблюдать бой с крыши семиэтажного профсоюзного дома,
вернее, выяснил, как близко от города противник. С крыши тогда он ничего не
увидел, хотя, по слухам, немцы уже захватили аэродром. Зато ясно видел
орудийные вспышки военных кораблей, слышал выстрелы и завывание снарядов,
словно они пролетали над самым профсоюзным домом. И со стороны Ласнамяэ и
озера Юлемисте доносились взрывы и глухие раскаты, слышались пулеметные
очереди и треск винтовочных выстрелов, но глаза, кроме темной полоски леса,
серого корпуса целлюлозной фабр'ики, высоких труб и верхушек деревьев,
ничего не различали. Временами будто что-то поблескивало, но это могло ему
просто казаться. Когда он уже хотел было слезть с крыши, со стороны Юлемисте
донесся свист, он слышался так явственно и нарастал с такой быстротой, что
Койт даже пригнулся, и тут же где-то в районе Оленьего парка или
Шнеллевского пруда грохнул взрыв. Так что до сих пор Альберт Койт только
слышал, как идет бой, но не видел его.
Не увидел он и сражения у Шлиссельбурга.
Сразу же за разрывами мин или снарядов объявился новый слух.
Будто
немцы засекли поезд и сосредоточивают на нем огонь, чтобы уничтожить
эстонский актив. Валгепеа, правда, назвал эти слухи идиотскими, сказав, что
немцы, конечно, могут бомбить и станцию и железную дорогу, но уж никак не
охотиться за эвакуирующимися эстонцами. Ему возражали, кричали, что немцы
ничего наобум не делают. Не помогли и доводы, что вряд ли немцы вообще видят
их поезд, лес скрывает его, - Хельмута Валгепеа попросту не слушали. Койт
же немного успокоился; позднее, анализируя свое тогдашнее поведение, он
остался доволен собой. Все старались как можно скорее отбежать от поезда,
большинство бросилось вдоль железной дороги назад к Ленинграду. Конечно,
вместе с узлами и свертками. Перебивая друг друга, объявляли, что поезд
назад не пойдет, почему - этого никто не спрашивал. "Почему?" --
допытывался Койт у Хельмута Валгепеа; тот пожал плечами и махнул рукой --