"Олег Куваев. Телесная периферия" - читать интересную книгу автора

припадки остались. Они шли по какой-то неизвестной, но своей системе, и
всегда одно и то же: щебенка, косой горизонт и две фигуры, скошенные из
верного автомата Калашникова.
Весной в поселке появились три цепких, высохших на ходьбе мужика:
Кошурников, Гагель и хитрый бабай Музафар. Змееловы. Следом за ними приехали
и заняли здание школы хохочущие лаборантки в белых халатах - экспедиция
Института восточной медицины.
Калиткин окрестности знал лучше всех. Он показал змееловам каменные
щели, развалы и норы, где обычно прятались гюрзы и простые гадюки,
присмотрелся к работе, а потом и сам заключил договор. На договорной работе
пенсионного удостоверения не спрашивали. За змей платили хорошие деньги, и в
декабре Калиткин выписал себе кипу журналов научно-популярного и
медицинского направления.
Видно, в спокойное время народ крепко думал об улучшении жизни и
здоровья, потому что медицинская мода вдруг круто свернула на мумиё - тайную
смолу из недоступных горных хребтов. Окончательный толчок Калиткину дала та
же Тряпошная Нога. Она зашла заказать Калиткину двух змей для своей зеленой
настойки, и тот спросил размышляя:
- Ты, знахарка, что про мумиё думаешь?
- А есть? - Глаза у Тряпошной Ноги полыхнули таким темным жаром, что
Калиткин сразу же осознал: мумиё - это вещь.
- Будет, - твердо ответил Калиткин.
- Чем хошь заплачу, - побожилась Тряпошная Нога.
- Уже заплатила. Я добро помню твердо.
План у Калиткина имелся. Когда-то во время больших учений он пролетал с
пакетом над жутким горным хребтом. Даже с самолета было видно, что жизнь
здесь задавлена азиатским солнцем и высотой. Судя по описаниям, именно в
таких местах и пряталось от людей мумиё. Когда весной приехала змееловная
экспедиция, Калиткин изложил проект начальнику - молодому таджику, кандидату
восточных медицинских наук. Начальник очень его поддержал, даже специально
слетал и институт, чтобы привезти образцы мумиё для показа. Калиткин
пограничным, во все вникающим методом запомнил цвет, запах и прочие приметы
нужной смолы. Но главное, он снова поверил в важность собственного
существования. До конца дня Калиткин ходил среди песков за окраинами
староверовского поселка. Среди рыжих пыльных кустов бродили верблюды. Без
злобы Калиткин думал о том, что девчонки-лаборантки в экспедиции и его
окрестили Верблюдом за манеру гордо держать голову. Он пожалел сейчас без
злости на лаборанток, что не объяснил глупым - верблюд есть полезное
животное для переноски тяжелых грузов в сложных условиях. Калиткину было
легко, и он как бы нечаянно щупал в кармане командировочное удостоверение.
Он представил бутылки с ценнейшими лекарствами, на которых, как у доноров,
записано: "добыто старшиной сверхсрочной службы Калиткиным С. Н.". Жизнь его
снова обрела смысл.
...Машина меж тем ползла вверх и вперед, вверх и вперед. Солдат за
рулем молчал. Молчал и Калиткин. Он сам водил грузовик, пограничник должен
уметь все, и знал, что на этой дороге среди развалов слепящих камней и на
этом мощном тягаче с очень тугим рулем человек устает быстро. Калиткин
подумал о том, чтобы подменить солдата, но вспомнил свой штатский вид и
решил, что солдат к рулю не допустит. Во всяком случае, сам Калиткин не
доверил бы машину человеку в пиджаке х/б и брезентовых сапогах.