"Олег Куваев. Азовский вариант" - читать интересную книгу автора

жить, - сказала рассеянно Лариса.
- Ну-ну, - мужественно сказал Адька. - Я тоже скоро уеду. Уеду
куда-нибудь деньги мотать.
- Зачем мотать? - сказала Лариса. - У меня никогда денег не было, и я
не знаю, как их мотать.
- Ну, конечно, - сказал Адька. - Платье на тебе модерн и все прочее.
- Я это платье сама сшила. А чтоб туфли купить, два месяца голодом
сидела. Ты когда-нибудь голодом сидел в физкультурном институте?
- Физкультура для женщины - вредная профессия, - сказал Адька. -
Стареют женщины быстро.
- Я не постарею. Я за собой слежу очень. Я хочу долго красивой быть.
- Говорят, бездельничать надо больше. И на диете сидеть, тогда до
пятидесяти лет семнадцатилетней будешь.
- Мне бездельничать нельзя. Я с седьмого класса работаю, с седьмого
класса себя кормлю и одеваю.
- Ларка! - донесся крик из-за забора. - С кем ты там?
- Мать, - прошептала Лариса. - Всегда меня караулит. Иду! - сказала он
громко.
- Ладно, - сказал Адька. - Я пойду. Счастливо отдохнуть в палатке.
Адька стал подниматься вверх по щербатому булыжному переулку, но потом
передумал и пошел вниз к Кубани. Саманные домики кончились. Адька прошел в
темноту через какую-то свалку и очутился в стене ивняка. Ивняк скрывал реку,
тропинки в темноте тоже не было видно, но теперь Адька почувствовал себя на
месте, почти как в тайге, и, забыв, про чешский костюм, стал продираться
сквозь кусты; он знал точно, что он потеряет в темноте тропинки и
направления. Перед рекой шла широкая глинистая отмель. Свет луны отражался в
воде, и от луны и этого отраженного света было совсем светло. Адька засучил
брюки и стал пробираться к коде. Оторванная подметка шлепала по мокрой
глине. У самой воды лежало несколько выкинутых недавним паводком коряг. В
пачке осталась только одна сигарета. Адька закурил ее, сел на корягу и стал
смотреть на воду. Он вспоминал, как напутствовал его Колька Бабюк, недавно
переведенный к ним из другой партии. "Бабов надо брать поэзией", - говорил
циник Бабюк.
На душе у Адьки было муторно, и он презирал себя.
Из-за поворота, тихо свистя подвесным мотором, вышла большая остроносая
лодка. "Москва", - машинально определил Адька марку мотора. - Отрегулирован
хорошо моторчик".
Лодка медленно шла навстречу течению и вдруг повернула к тому месту,
где сидел Адька.
- Спички есть? - спросил человек у мотора.
- Есть, - сказал Адька, - курева нет. Человек поднял голенища высоких
резиновых сапог и вылез из лодки.
- Забыл, понимаешь, спички дома, - сказал он. - На, покури
рентгеновских.
Он протянул Адьке пачку "Прибоя". Они закурили.
- Я их рентгеновскими зову, все нутро просвечивают, - сказал человек. -
А тебя я знаю. Ты у одного пенсионера живешь. У дружка, что ли? Вы с ним в
подвальчик заходили, я там был, помнишь?
- Помню, - сказал Адька.
Он вспомнил небритого коричневого мужика в ковбойке, которого видел