"Лев Кузьмин. Привет тебе, Митя Кукин!" - читать интересную книгу автора

полиловели. Маленькие, по-старчески блеклые глазки радостно моргали. Он
прикрутил вожжи к высокому передку саней и, заметая длиннополым тулупом
снег, прошел к голове лошади. Он ухватил ее под уздцы, победно глянул на
толпу ребятишек и с полупоклоном обратился к заведующей:
- Ну вот, Павла Юрьевна, принимай помощницу. Зовут Зорькой. Дождались
мы с тобой, отмаялись!
Он дружелюбно хлопнул рукавицей Зорьку по гривастой шее. Зорька
фыркнула, вскинула голову. Павла Юрьевна отшатнулась, на всякий случай
загородилась рукой. Она, человек городской, питерский, лошадей немного
побаивалась. Но потом укрепила пенсне на носу потверже и медленно, издали
обошла Зорьку почти кругом. Встала и, довольно покачивая из стороны в
сторону головой, восторженно произнесла:
- Как-кой красавец! Это намного больше всех моих ожиданий. Вы только
посмотрите, товарищи! Это же великолепный конь, вы согласны со мною,
товарищи?
Она опять повела головой, выставила вперед ногу в растоптанном валенке
и широким жестом показала ребятишкам на Зорьку.
- Согла-асны... - нестройным хором протянули "товарищи", все разом
утерли ослабшие на холоде носы, а Саша Елизаров сказал:
- Буэнос бико! - Это должно было означать по-испански "Славный зверь!".
Филатыч засмеялся:
- Да что ты, Юрьевна! Разве это конь? По-нашему, по-деревенскому, это
просто кобылка, да еще и жеребая... С приплодом, так сказать.
Павла Юрьевна удивленно глянула на старика и осуждающе нахмурилась:
- Ну-у, Филатыч... Что за слова? При детях!
- А что слова? Хорошие слова... Кобылка - она и есть кобылка. Скоро нам
жеребеночка приведет. Махонького. Гривка и вся шерстка у него будут
мягонькие, пушистые, так и светятся. Жеребеночки завсегда рождаются такими.
Ребятишки, услышав про жеребеночка, счастливо засмеялись. А Митя шагнул
к лошади, протянул ей раскрытую ладонь. Лошадь опять мотнула головой,
звякнула железными удилами, как бы освобождаясь от уздечки, за которую
держался старик. Филатыч узду отпустил, и Зорька ткнулась мягкими губами в
ладонь Мити. По ладони пошло тепло.
Митя так весь и задрожал от радости и ответной нежности, а Филатыч
удивился:
- Вот так да! Признала мальца... А мне сказали: "Маленьких она любит не
шибко". Ну что ж! Если разрешит начальство, быть тебе, парень, в конюхах, в
моих заместителях. А то я один-то теперь не управлюсь.
Митя, не отнимая от Зорькиных губ ладони, с такой надеждой и мольбой
глянул на "начальство", на Павлу Юрьевну, что она сразу закивала:
- Да, да, да! Пусть будет, пусть будет. Я всегда говорила, Митя Кукин
человек надежный, и лошадка это, видно, тоже почуяла.
Вот так и началась Митина дружба с Зорькой, которая сразу стала самой
настоящей кормилицей и поилицей всего интерната. На Зорьке возили дрова,
воду, на ней ездили на полустанок Кукушкино в пекарню за хлебом и там же, на
полустанке, забирали почту.
Раньше все это Филатыч доставлял в интернат с великим трудом на
случайных колхозных подводах, а теперь лошадь была своя, и хозяйственные
дела у Филатыча пошли веселее.
А дел у старика было полно. Он не только ездил в Кукушкино, он