"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

пробились к нему по скверно расчищенному проезду.
Белоцерковский посигналил, но это было лишнее, потому что из подъезда
уже бежали две девушки, застегивая на ходу пальто.
Одна из них была высокая, с огромнейшей причёской на голове, которую не
смог целиком покрыть довольно объёмистый платок, и она была ярко накрашена,
как для выступления на эстраде. А другая, наоборот, совсем ненакрашенная, с
круглым лицом, круглыми испуганными глазами, толстая, так что пальто на ней
чуть не лопалось.
Потеснили провизию на заднем сиденье, втиснули девушек. Представились:
- Зоя.
- Таня.
- А он - писатель из Москвы, - важно сказал Белоцерковский. -
Великолепно, имеем полный комплект. Теперь, Пашка, поедем на мою хату,
дворец такой, какого сроду ты не видел!

"Хата" оказалась весьма далеко, за рекой, на противоположном конце
города. С трудом, буксуя в снегу, въехали во двор, полный сугробов,
обстроенный старыми каменными домами, готовыми, кажется, развалиться,
возможно, доживающими последние сроки перед сносом. Во всяком случае,
красно-бурые кирпичи так и вываливались из стен, дома выглядели как побитые
снарядами и осколками. В глубине двора стояла такая же дряхлая,
разваливающаяся церквушка с заколоченными оконными проёмами, и вместо
куполов торчали одни голые рёбра каркасов, образуя ажурные луковицы.
Павел ничего не сказал, но про себя удивился, что Белоцерковский живёт
теперь в таком доме, но ещё больше он удивился, когда тот повёл всех не
вверх на крыльцо, а куда-то под него, в полуподвал, по скользкой каменной
лестнице, облитой помоями.
Миновали тёмный тамбур, заваленный хламом, о который все по очереди
споткнулись, свалили что-то, загрохотавшее жестью. Белоцерковский нащупал
щеколду, открыл низкую, перекошенную дверь, и за ней оказалось жарко
натопленное просторное помещение, оно же и передняя, и кухня, и жильё, судя
по вешалкам, плите с кипящими чугунками и топчаном с матрацем и подушками.
На топчане сидел густо заросший чёрной бородой, цыганского вида
мужчина, латал валенок. Сухопарая старуха шуровала в топке. Они не очень
приязненно ответили на приветствия, подозрительно-хмуро уставились почему-то
на Павла.
Белоцерковский непринужденно болтал, распоряжался, помогая девушкам
снимать пальто, а старуха метнулась в соседнюю комнату и выволокла оттуда за
руки двух детей, мальчика и девочку.
С полными руками провизии, с бутылками все проследовали туда. Было это
узкое, но длинное помещение с признаками попыток поддержать порядок:
этажерка застлана старой газетой, вытертый коврик на стене. Но пол был
совсем прогнивший, с огромными зияющими щелями, а стены бугристые, в клочках
сизых обоев. Под длинной стенкой стояли в ряд продавленный диван и узкая
колченогая кровать с проржавевшими спинками. Свет в помещение едва проникал
сквозь занесённые снегом полуподвальные окна, тусклая лампочка под потолком
немного к тому добавляла.
Старуха вбежала, извиняясь, подобрала с пола куклу и игрушечный
грузовичок без колеса, которыми, видимо, играли дети.
- Вот это и есть моя сногсшибательная хата, - объявил Белоцерковский,